Новый мир. Книга 3: Пробуждение
Шрифт:
Общественность, уже подготовленная пропагандой к скорому концу войны и ждущая возвращения своих защитников домой, ужаснулась бы таким невероятным потерям, невиданным с начала 92-го, когда освобождали Киншасу, и задалась бы вопросом об их целесообразности, если бы это были потери среди миротворцев. Но потери наемников из ЧВК, созданных по законам никем не признанных стран, никем не учитывались и навсегда останутся засекречены.
Пожалуй, кому-то даже лучше, чтобы мы все сдохли. Война, так или иначе, подходит к концу. А «частники», все эти
Каждый из нас был машиной для убийства, эдаким натасканным бойцовским псом, который не представлял себе другой жизни, кроме войны. Нас намеренно лишили всех человеческих качеств, чтобы сделать более эффективными в бою. Но в результате мы стали совершенно непригодны к жизни в обществе. Для обычных людей мы были непонятными, пугающими и, скорее всего, реально опасными. Никто не представлял себе, что делать с нами в мирной жизни, которая наступит, может быть, уже скоро, и как мы поведем себя, лишившись цели и руководства.
Поэтому командование нашло очень рациональный способ распорядиться нами. Я не мог видеть лица Чхона, но легко мог представить себе холодную улыбку, блуждающую по губам старого пса войны. Все складывалось так, как он и предполагал. Все всегда складывается так, как этот человек хочет.
— Вы все слышали?! — когда сеанс связи был наконец завершен, возбужденно переспросил у командиров рот Томсон. — Наконец-то вам предстоит настоящая работа.
— Давно пора! — храбрясь перед начальством, брякнул кулаком о стол Тауни.
Мы с Колдом угрюмо промолчали.
— План операции для нашего батальона только что поступил на нанокоммуникаторы. У вас есть пятнадцать минут на погружение. Прямо здесь, — приказал Томсон.
С угрюмым лицом я подчинился майору. Прикрыл веки, откинул голову назад и краешками губ прошептал «Прием ментальной передачи». Я ненавидел чертову систему «Самсон», которая за три года войны эволюционировала до такой степени, что ее смогли вместить в нанокоммуникатор. Но более быстрого и точного способа обмена данными просто не существовало.
Мое сознание перешло в состояние, подобное полудреме. Перед глазами быстро замелькали неясные силуэты, в ушах зашелестели приглушенные голоса. Картинка и звук воспринимались размыто, тем более, что они неслись вперед со скоростью в несколько раз выше, чем темп, к которому привыкли мои органы чувств. Казалось, что мозг от этой процедуры буквально вскипал. Но я знал, что когда я вернусь к реальности, то в сознании будут намертво отпечатаны воспоминания о деталях операции — такие четкие, словно я просмотрел и прослушал одну и ту же запись десяток раз.
Когда я наконец открыл глаза, то заметил, что мое дыхание сделалось чаще. Как всегда, потребовалось с полминуты, на протяжении которой все находящиеся в комнате хранили молчание, чтобы полученные данные утрамбовались в сознании.
— Вот дерьмо, — прошептал я, когда это произошло. — Ну и сумасшествие.
— План нуждается в некоторой доработке, — счел нужным сухо заметить Колд, переведя взгляд своих холодных глаз на майора.
— Его придумали люди поумнее вас! — обрубил Томсон. — Я срал на ваше недовольство! Если что-то не дошло — валяйте свои вопросы. Только коротко и по делу. Я надеюсь, можно не напоминать, что легионеры задают вопросы «что, где и когда». А не «зачем и почему»!
— Бойцы получат такие же пакеты данных? — спросил я.
— Сокращенные. Им положено знать меньше вашего. После того как мы закончим, вы отправитесь каждый к своей роте. И убедитесь, что все все поняли — в той части, которая им необходима. И вот еще что. Объясняю для тупых. С этого момента вам запрещено покидать место дислокации батальона и контактировать с кем-либо из посторонних. Это касается любителей прошвырнуться в бар на «Высоту 4012»!
Взгляд майора красноречиво остановился на мне.
— Майор, неужели вы правда верите, что операция такого масштаба может остаться для евразийцев тайной? — презрительно прыснул я. — Да они и так ждут нашего нападения в любой момент! Вчера по всем каналам прокрутили речь «героя войны» Джакоби, который намекал на это так прозрачно, что его понял бы и имбицил.
— Это не твоего ума дела, Сандерс! — взъерепенился Томсон.
«Конечно, не моего. Это же не меня посылают на убой», — с ненавистью подумал я.
— Давайте пройдемся по плану, — отмороженно буркнул Колд.
— Вот именно, — кивнул майор, отводя от меня злобный взгляд.
Прикрыв на секунду глаза, я заставил себя обуздать эмоции по поводу обстоятельств, которые я все равно не в состоянии был изменить. Следующие полтора часа я был полностью сосредоточен на обсуждении.
§ 10
— Вы уже все знаете. Это произойдет сегодня, — произнес я.
Часы показывали 09:00. Я стоял перед своей ротой с кодовым наименованием «Чарли», собравшейся вокруг меня в самом просторном помещении нашего подземного бункера, которое в полевых условиях заменяло нам плац.
Кто-то мог бы сказать, что моему голосу не доставало должной торжественности. Но значение предстоящего нам действа было и без того настолько пугающе понятным, что лишний драматизм не требовался.
Рассматривая лица семидесяти двух легионеров, собравшихся вокруг (все, что осталось от штатной численности роты в сто двадцать бойцов), я отмечал ясность и осмысленность в глазах большинства. С тех пор как я стал их командиром, рота употребляла меньше всего боевых стимуляторов среди всех двенадцати батальонов Легиона. Настолько мало, насколько это вообще возможно и разрешено. Некоторым из парней, возраста Орфена, не так давно покинувшим Грей-Айленд, стимуляторов очень не доставало. Но они не смели нарушать моих инструкций.