Новый мир. Книга 4: Правда
Шрифт:
На мне замер колючий прицел её взгляда, сразу сделавшегося строгим и обличающим от предположения, что я вижу в ней неискреннего и надменного сноба. Я удивился, как легко оказалось нарушить парой неосторожных слов взаимопонимание, которое, как мне казалось, твёрдо установилось между нами.
— Я не хотел сказать ничего обидного, — выдавил я наконец.
— Что ж, значит, мне показалось, — не без легкого холодка ответила она, дав понять взглядом, что не верит, будто это и впрямь так, и деловито посмотрела на часы. — Мне пора.
— М-м-м… тогда… счастливо, — только и смог выдавить я.
— До встречи.
§ 6
«Ну
Победа в суде, которая позволит Миро и Шаи снова заниматься своим бизнесом и зарабатывать деньги на лечение дочери, конечно же, сбросила с моей души камень. Но глупое и неловкое прощание с Лаурой, да и в целом моя растерянность и неспособность ясно выразить ей свои мысли и чувства, как ветром сдули приподнятое настроение.
Присев на лавочку на бульваре, там же, где и стоял, я тоскливо взглянул на свежевымытые панорамные окна красивого 20-этажного офисного здания, на 15-ом этаже которого располагался просторный адвокатский кабинет Лауры. Я вспомнил, как бывал в этом кабинете во время подготовки к слушаниям. В тамошней обстановке не было кричащей роскоши, какую можно иногда встретить в пафосных юридических конторах, обслуживающих богатых клиентов. Но все-таки это был кабинет состоятельного человека, который может позволить себе создать себе комфортную и приятную рабочую обстановку, не считая каждый пенни. Свежая побелка стен и потолка, новенький ламинат, добротное кожаное кресло, новая современная мебель и офисная техника — удобства, которые люди, привыкшие к достатку, даже не замечали, считая их чем-то естественным и само собой разумеющимся.
А мне в понедельник предстояло выйти на работу вместе с Миро и принимать у пьянчуг вторсырье на заднем дворе нашего гадюшника, так как это был хоть какой-то способ заработать и рассчитаться с долгами.
На фоне этих мыслей, я, как никогда ясно, ощутил, кто я — отщепенец без гроша за душой, со страшной рожей и сомнительной биографией. Мне было самое место именно здесь, на лавочке в парке, с завистью смотреть на теплый свет в чьих-то окнах. Но точно не там, внутри.
Неужели я и правда полагал, что такой, как я, может хоть сколько-нибудь заинтересовать такую как Лаура? Если бы я прямо сказал ей то, о чем я думаю, что я чувствую — я был бы таким же жалким и смешным, как прыщавые неудачники, которые пишут безответные любовные письма актрисам, певицам или моделям. Что я вообще мог предложить ей? У меня не было ни средств к существованию, ни доброго имени в обществе, ни карьерных перспектив, ни приятной внешности и здоровья. Я даже не был уверен, способен ли я хоть на что-то в постели.
— Вот дерьмо, — пробормотал я.
«Нет» — решительно подумал я. — «Из этого ничего не выйдет. Ей нет места в твоей жизни, а тебе — в ее жизни. Это было ясно с самого начала. Вычеркни ее из всех своих планов. Забудь и отпусти!»
Я сам не заметил, как долго я просидел на этой самой лавочке наедине со своими мыслями, мрачнея все больше с каждой прошедшей минутой и с каждым опасливым или подозрительным взглядом, на которые не скупились прохожие. Я считал, что стал достаточно толстокожим, чтобы не замечать этих взглядов. Но сегодня они огорчали и бесили меня до такой степени, что мне пришлось закрыть глаза и выполнить пару дыхательных упражнений, чтобы привести себя в норму. Когда я наконец вспомнил о времени, солнце уже начало заходить за горизонт. Стряхнув с себя оцепенение и сердито крякнув, я встал и направился к своему скутеру, который я оставил неподалеку от офиса Лауры. Пора было подтирать сопли и отправляться домой.
Лишь когда я сел на скутер и вздохнул, приготовившись завести его, я заметил, как к парадному входу офисного здания подъезжает сверкающий свежей заводской краской большой черный седан представительского класса. Охранник, который еще несколько часов назад орал на меня, гневно требуя оставить свой скутер где-нибудь подальше от «его» офисного центра, вышел к седану, который остановился без аварийного сигнала прямо перед дверью офиса, с очень почтительным и смиренным видом. Одного слова, брошенного сквозь опущенное переднее стекло, оказалось достаточно, чтобы он без возражений удалился прочь.
У меня промелькнула странная догадка. Руководствуясь одними лишь эмоциями, но уж никак не здравым смыслом, я убрал руку от ключа зажигания, который уже собирался повернуть, и решил немного подождать.
Несколько минут спустя я осознал, что моя интуиция на этот раз не подвела меня. Из открывшихся раздвижных дверей вышла, лишь мельком глянув на подобострастно козырнувшего ей охранника, Лаура Фламини. Я не сразу узнал ее. По-видимому, в ее рабочем кабинете было заранее заготовлено во что переодеться вечером. И она явно воспользовалась услугами салона красоты, который размещался на первом этаже офисного центра.
Стильные туфли на высоком каблуке добавляли ей дюйма четыре росту. Синее вечернее платье чуть ниже колен, с красивым длинным вырезом на спине, идеально облегало ее фигуру, намекая, что платье сшито под заказ специально под свою владелицу. Я не разбирался в моде, но нутром почувствовал, что это дорогая, дизайнерская вещь, какую не купишь в стоковом магазине. Волосы были идеально уложены рукой профессионала, не оставившего ни следа от легкой небрежности, с которой ее челка обычно спадала на лоб. Глаза, ресницы, брови, губы, каждая деталь лица стали четче и ярче, неся на себе умело наложенный макияж.
Я не мог видеть этого с такого расстояния, но не сомневался, что на ее руке блестит роскошное кольцо с сапфиром, которое она не стала надевать на судебный процесс, где играла роль самоотверженной защитницы слабых и угнетенных.
— Вот, значит, что это за «пара мелких дел, которые нужно доделать», — пробубнил я себе под нос, сам не понимая, почему это вызывает во мне столько боли и злости.
Из машины изящно вышел высокий, статный мужчина. Он выглядел столь же нарядно, как и его спутница. Темно-русые волосы средней длинны, без намека на седину, были ровно и красиво зачесаны. На нем прекрасно сидели новенький черный смокинг, белоснежная накрахмаленная рубашка и стильный галстук-бабочка. Было заметно, что он чувствует себя в таком образе естественно и свободно.
Вспомнив неловкость, которую я испытывал, когда мне единственный раз в жизни довелось одеть смокинг, почти пятнадцать лет назад во время посещения пафосного ресторана «Аурум», приглашение в который досталось мне в честь выхода в финал олимпийского чемпионата по боксу, я осознал пропасть, которая пролегает между мной и этим человеком.
Лаура сдержанно, но вполне доброжелательно улыбнулась, когда её кавалер непринуждённой походкой выпорхнул навстречу, элегантно поцеловал руку и открыл пассажирскую дверь с учтивой, но шутливой услужливостью, которая позволяла отличить воспитанного джентльмена от простого лакея. Даже с сотни ярдов было видно, какая безграничная самоуверенность написана на красивом лице этого человека, убежденного, что мир принадлежит ему. При виде этой надменной мины зубы у меня невольно сжались от злости.