Новый мир. Книга 5. Возмездие
Шрифт:
Глава 1
§ 1
Как и полагается заключенному, осужденному к пожизненному сроку заключения, мой первый за три с чем-то месяца полёт прошёл в оковах на руках и ногах. Меня перевозили в транспортном отсеке небольшого гиперзвукового самолета, под присмотром четверых вооруженных конвоиров из G-3. Лица конвоиров, как всегда, скрывались под масками, а рты — не раскрывались даже для беседы друг с другом. В одном мне повезло — рядом был иллюминатор, сквозь который я мог выглянуть наружу, и увидеть внизу облака, залитые солнечным светом.
Странно, но от этой картины, которую я видел не раз, у меня буквально захватило
Солнечные лучи, щедро заливающие светом океан облаков, вселяли в сердце надежду. Они заявляли, что мир, в котором возможна такая красота, не может быть совсем уж пропащим. Но я и не имел претензий к миру. Если бы не кровожадные приматы, которые, не иначе как к злому року этой прекрасной планеты, зародились однажды в её плодородных джунглях — как бы она сейчас была чудесна!
«Бог», — хмыкнул я с горечью, вспоминая напутствия Миллер. — «Всемогущий, всеведущий, всесильный. А еще добрый, милосердный. Как же! Существуй он, и будь он таковым, разве могло бы происходить то, что творится на этой планете? Разве могло бы быть так, чтобы ни в чем не повинным живым существам причиняли столь немыслимые страдания, а дьяволы во плоти оставались безнаказанными? Могло бы быть так, чтобы добро, правда и справедливость постоянно терпели поражение в борьбе со злом и ложью? Нет. Где-то они в своих священных книгах явно ошиблись. Либо он не всемогущ. Либо — не милосерден. Либо его нет. А может, он просто забыл о нас?»
Прислушиваясь к диссонансу внутри себя и видя его в нашем безумном мире в целом, меня невольно посетила догадка. Быть может, Создатель, или создатели, построив на маленькой планете в Солнечной системе гармоничную биосистему, которая за миллионы лет своей работы показала свою близость к совершенству, решили наконец вздохнуть и сделать передышку? Всего на миг — на несколько (десятков, сотен) тысяч лет.
Если так, каков же будет Его (или их) шок по возвращении! Что Он, или они, подумают или почувствуют (если такие слова тут вообще применимы), когда увидят на месте бескрайних джунглей, зеленых лугов, чистых рек и озер, глубоких океанов, в которых роилась прекрасная жизнь в ее невероятном многообразии, безжизненные пустоши, ядерные воронки, воздух и воду, полные отравы, руины громадных уродливых городов и такие же громадные уродливые города рядом с руинами, источающие лишь смрад и выхлопные газы. Нечто подобное, наверное, ощутил бы хозяин, вернувшийся вечером домой и обнаруживший на месте дома пожарище.
«Почему вообще ты ждал чего-то хорошего от людей после того, как они сотворили такое со своей планетой и с самими собой?» — подумал я с тоской, обращаясь к самому себе. — «Нас учили, что Апокалипсис был ужасной ошибкой, или чьим-то подлым преступлением, или наказанием свыше. Но если подумать, это было закономерно. Неминуемо. Или, может быть, homo sapiens проявляли себя мудро и дальновидно хоть на каком-то этапе своей истории? Может быть, их созидательная природа хоть раз перевешивала разрушительную в долгосрочной перспективе?»
Я всю жизнь старался быть сильным. Не сдаваться. Чем сильнее меня били, тем сильнее я собирал волю в кулак. Чем более тяжкими были испытания, тем больше усилий я прилагал, чтобы преодолеть их вопреки всему. Но сейчас я вдруг почувствовал себя совсем слабым и никчёмным. Я поник и растерялся от внезапной, но такой очевидной мысли. Зло, с которым я борюсь, это не что-то внешнее по отношению к людям. Это лицо самого человечества. Гаррисон, Чхон, Браун, Окифора, Лоусон, и те, кто за ними — все эти Патриджы, Дерновские, Нагано — кто они? Выродки? Нелюди? Исчадия ада? Может, члены какого-то тайного культа, прислуживающего злу, которые захватили власть над миром благодаря всемирному заговору?
Увы. Присмотревшись к ним, взглянув правде в глаза, мы, так называемые «обычные люди», несчастные жертвы их игр, увидим самих себя. Да-да, самих себя, наделенных огромной властью и лишенных страха перед чем-либо или кем-либо. Они вышли из нашей среды. Выбились наверх по законам естественного отбора. Мы заслуживаем их. Если мы позволили им оказаться там, где они есть, не способны сбросить их оттуда и предложить лучшей альтернативы — то нам не на кого пенять, кроме себя.
А, впрочем, имею ли я вообще право отнести себя к этому «мы»? Выращенный в пробирке солдат со сконструированным инженерами геномом? Ведь я нахожусь еще несоизмеримо дальше от природной гармонии, чем все остальные. Я — живой продукт грубых извращений над природой, человеческого самомнения, которого в природе вообще не должно существовать.
«Нет», — покачал я головой решительно, не соглашаясь с последней мыслью, и вспоминая слова о своем происхождении, услышанные в свое время от Чхона. — «Я — вовсе не их творение. Ведь моё появление на свет — результат аномалии. Мутация. Идиоты, возомнившие себя богами, на самом деле ничего не умели, ничего толком не продумали. Большинство из тех несчастных, кого коснулась их рука, родились мертвыми или больными. Так что в моем появлении нет их заслуги. Я — всего лишь случайность».
Либо же — не случайность. Может быть, у меня действительно есть миссия? Может быть, то, что я раз за разом выживаю наперекор логике и статистике — это не просто везение? Может ли быть так, что вся моя жизнь — это всего лишь путь, который мне необходимо было пройти, чтобы прийти к какой-то неведомой цели?
— Что ж, скоро это станет понятно, — буркнул я себе под нос.
Корабль пошел на приземление приблизительно через два часа после взлета. По картинке в иллюминаторе, из-за низкой облачности, сложно было понять, где мы находимся. Скорее всего, это еще не Северная Америка — ведь там нет аэродромов, где могут сесть такие «птички». Значит, скорее всего, какой-то перевалочный пункт.
Как только состоялось приземление, и двигатели вертикального взлета и посадки заглохли, конвоиры по знаку старшего двинулись ко мне. Я уже успел убедиться, что они хорошо обучены игнорировать мои вопросы, так что не стал унижаться, задавая их. Я позволил им отстегнуть оковы и поднять меня на ноги. Дверь транспортного отсека как раз в этот момент отворилась. Я увидел, что корабль стоит на бетонном покрытии рулежной дорожки какого-то аэродрома.
— Давай вперед! — ткнули меня сзади.
Показавшись на улице, я втянул ноздрями воздух. По отсутствию запаха серы понял, что мы точно еще не в Северной Америке. На улице было морозно, где-то между 30 и 40 градусами по Фаренгейту, и ветрено, так что кожа покрывалась мурашками. Но это было уж точно не -20, -30 или -40, как бывает на «проклятом континенте». Бегло оглядевшись по сторонам, я заметил, что маленький аэродром ограждает высокий бетонный забор с колючей проволокой.
Шагах в двадцати от приземлившегося транспортника нас ждала группа из пяти людей в штанах и куртках цвета черно-серого городского камуфляжа, один из которых вызывающе поигрывал длинной дубинкой — видимо, здешние охранники. Выглядели они столь же угрюмо, но куда менее строго и дисциплинировано, чем конвоиры из G-3. Типичные вертухаи из захолустной зоны.