Новый порядок
Шрифт:
В кузнице повисла напряжённая тишина. Даже горны, казалось, перестали гудеть огнём.
— Да, Повелитель — из старосты будто выпустили воздух. — К исходу пятнадцатого, до полуночи всё будет готово.
— Я очень рад, что ты и твои люди всё поняли, почтенный — Нармер уже снова улыбался. — Я очень уважаю кузнецов, поверь мне. Но никто не может не делать свою работу в срок.
Нармер повернулся и вышел из-под навеса кузницы. Послеполуденная жара снаружи по сравнению с жаром литейки казалась прохладной утренней свежестью. Вот так. У него, Нармера, будут работать все. И если кто-то
— О, какие люди! Сам славный Ясте пожаловал нам на смену!
— Привет тебе, славный Тутепх! Совет обеспокоен долгим отсутствием новых девушек, поступающих со Скудных Холмов. Или вы теперь оставляете их себе?
Взрыв хохота покрыл последние слова Ясте, отряд которого должен сегодня сменить ном Розового Лотоса на боевом посту. Смеялись все, и новоприбывшие, и особенно уставшие воины Тутепха. Домой! Что может быть слаще этого слова!
— Садитесь, друзья! Сегодняшнюю ночь проведём вместе!
Да, всё верно. Усталые с дороги воины Ясте должны отдохнуть, и уже завтра с утра заступить на боевое дежурство. А воины Тутепха рано поутру двинутся прочь от Скудных Холмов, успевших изрядно надоесть.
— Что слышно в Буто, Ясте? — Тутепх наливал соратнику вина, слегка разбавленного водой — Извини, пива нет.
— В Буто… — Ясте принял чашу с вином — В Буто сейчас как в разрушенном термитнике. Все работают, как одержимые. Готовятся к войне.
Ясте отхлебнул вина, почмокал.
— Последний купец с верхних земель убыл вскоре после тебя. И новые купцы не приезжают. А когда я выступал тебе на замену, и последние ханаане уже готовили свои кожаные мешки в обратный путь.
— Вероятно, и синайцы…
— Точно. И синайские торговцы тоже. Так что когда ты и твои ребята вернётесь в Буто, на рынке будут уже только рыба и мясо. Даже кожаных вещей почти не встретишь — все шкуры уходят на щиты и доспехи.
— Мда… — Тутепх тоже отхлебнул из своей чаши разбавленного вина. — Твоя смена последняя, Ясте. Прими добрый совет — не сидите тут до тридцатого. Числа двадцатого уходите, не позже.
— О! — прищурился Ясте. — Ты уже решаешь за Совет?
— Ну ты же знаешь наш Совет — Тутепх положил в рот маслину, зажевал. — Они пока решат… Тебя никто не упрекнёт, вот увидишь. Зато воины твои успеют отдохнуть перед походом, да и домашние дела утрясти.
— Гм… — почесал переносицу Ясте — Наверное, ты прав. Строго говоря, я вообще сомневаюсь, что нам следует держать тут заставу. Вряд ли Нармер пошлёт ещё хоть один караван.
— Определённо не пошлёт. Во-первых, он должен был усвоить урок. А во-вторых, время упущено. Медь нужна до начала войны, а не во время её.
— Командир, каша и мясо готовы! — возле вождей возник парнишка, помощник кашевара.
— Давай, Амахти! Всё давай, и кашу, и мясо! — отозвался Тутепх.
Когда парнишка исчез, Ясте повёл глазами направо-налево, на предмет посторонних ушей.
— Слушай, как ты всех помнишь по именам? Я вот большую часть своих людей поимённо не знаю. Это ж две тысячи голов!
Тутепх тоже воровато оглянулся. Наклонился к Ясте, доверительно понизив голос.
— И я не знаю, слушай. Но вот что я тебе скажу. Командир может не знать в лицо даже своих сотников. Но кашеваров он должен знать непременно. Иначе помрёт с голоду при всём своём величии!
И оба вождя расхохотались.
Барабаны рокотали гулко и грозно, сотрясая, казалось, саму ткань бытия. Под сводами храма плавал дым курительниц, от которого кружилась голова. Жрецы в парадных одеяниях, тускло отсвечивая лысыми черепами, пели хором, и грозно-пронзительный мотив взлетал ввысь, стремясь к небесному обиталищу великого Гора, покровителя всей Земли Пчелы. Узкие отверстия под потолком давали солнечным лучам возможность освещать статую Гора, покрытую тончайшими листами золотой фольги, и сиявшую сейчас в полумраке, словно огненный сгусток самого солнца.
Новооткрытый храм был полон народу, люди стояли почти вплотную. Сколько их тут — три тысячи? Четыре? Едва ли не все мужчины Нехена собрались тут, исключая детей и дряхлых старцев.
Возле алтаря уже трепыхались связанные жертвы — четыре чёрных козла, четыре белых, четыре барана, телята, поросята…
— Прими дары наши, о Небесный Владыка наш и Покровитель!
Первую жертву, чёрного козла, втащили на алтарь. Животное пыталось мемекать, но ловкие жрецы надели ему на морду незаметную уздечку, и звук получался совершенно неубедительный. Четверо дюжих служителей культа уверенно растянули несчастное животное, и главный жрец коротко, без замаха, воткнул в жертву сияющий чистым золотом ритуальный стилет. Козёл сделал судорожный рывок и замер.
Нармер смотрел на разворачивающийся ритуал и про себя усмехался. Вот интересно, как это выходит, что жертвы приносятся богам, а молодую козлятину, телятину и свинину кушают жрецы?
— Даруй же нам благоденствие, о Владыка и Покровитель наш, избави от чумы и проказы!..
Да, что-что, а произносить речи и проводить священные ритуалы жрецы Гора умеют. Всё расписано до вздоха, ни одного лишнего движения, и трупы жертвенных животных один за другим оттаскиваются с алтаря, залитого дымящейся кровью.
— Даруй же нашему земному Повелителю, как проводнику воли Твоей в Земле Пчелы долгую жизнь, здоровье и благоденствие!
Последняя жертва, упитанный молодой бык, не желал умирать ни в коем случае — даже за здоровье своего Повелителя. Он мотал башкой и глухо ревел сквозь сжатые челюсти, пуская носом пену. И как эти служители удерживают его вчетвером?
Короткий точный удар золотого стилета, и бык рухнул на алтарь. Оттаскивать его бросились уже с дюжину жрецов. Всё? Нет, не всё.
Она шла, закутанная в покрывало, невесомо ступая босыми ногами по шершавым каменным плитам. Четверо жрецов шли за ней, почтительно склонив головы. Девушка взошла на алтарь, жрецы сняли с неё покрывало. Тоненькая фигурка девчонки, лет тринадцати, не больше, лодыжки и запстья украшены золотыми браслетами, на голове тоже блестят золотые украшения.
— Прими же и эту нашу жертву, о великий Гор! Эта девственная дочь Земли Пчелы идёт в Царство Теней во славу твою! И да исполни нашу главную просьбу!