Новый Вавилон
Шрифт:
Они начали надевать костюмы, и Дронов почувствовал, как что — то теплое начинает растекаться по поверхности кожи; — торговцы сказали, что костюмы «живые» — состоят из миллионов организмов, и это — одна из технологий вавилонцев.
— Ну, вот, доктор, посмотрите на меня — мы с вами стали похожи! Два незаметных африканца не должны вызвать подозрений у собратьев, как думаете?
Лодка, на которой они плыли, тем временем сама тихо причалила, и Дронов, выпрыгнув первым на каменистый берег, помог выбраться Априну.
— Сначала притопим нашу посудину в океане,
Лодка, повинуясь команде от Алексия, медленно погрузилась в воду.
Разведчик передавал безлюдную картину на многие мили вокруг: солнце опустилось, и ничего не было видно.
— Вы рассчитываете на ней вернуться? А если ее обнаружат и украдут местные африканцы?
— Купим другую. Не бойтесь, не брошу вас — вы нужны своей стране.
— Вашей стране.
— Нашей, сколько раз повторять?! Вы опять стремитесь казаться циничнее, чем есть на самом деле.
Дронов, проверив пистолет, направился вверх по прибрежному склону, и Априн, стараясь не отставать, последовал за ним. Поднявшись, Алексий оглянулся на темный океан — его вид пробудил, щемящие сердце воспоминания. Шум прибоя и профессору напомнил времена до Разделения, вынудившего Априна покинуть дикую, но полюбившуюся страну.
Они выбрались на асфальтированную дорогу и зашагали в темноте в сторону ближайшего рыбацкого поселка, указанного «Полом».
— Пешком дойдете?
— Не беспокойтесь. Я не такой уж немощный и старый, а в Лондоне каждое утро делал пробежку в парке. Там все бегают, и пройти вашу пару километров для меня легко!
Вскоре, они достигли цели, и Дронов решил воспользоваться велосипедами — до Кейптауна ехать было примерно час. Алексий скоро появился из темноты с двумя старенькими велосипедами.
— Стащили у бедных рыбаков? Почему вас собаки не учуяли?
— Птицы помешали. Садитесь и держитесь за мной в темноте.
Дорога, извиваясь, шла вдоль океана — слышался гулкий шум волн о каменистый берег. Через час, как и рассчитывал Алексий, на горизонте показались огни Кейптауна. Доктор уже молил о пощаде.
— Потерпите, скоро сделаем привал. — Дронов получил сигнал от «Пола», тот нашел полуразвалившуюся хижину в заброшенном районе.
— Ночевать не будем, передохнем немного — и в путь. — Он заглянул в пустое окно хижины. — Заходите внутрь. И примите эту таблетку — день бодрствования обеспечен. — Алексий достал белый кругляшок и протянул доктору.
Априн послушно взял и проглотил таблетку.
— Если вы дали мне яд с задержкой действия на пару дней, пока не приведу вас к лаборатории, пусть это останется на вашей совести.
Передохнув, они поехали в Бич — роуд — район на окраине города, чтобы найти дом бывшего коллеги Априна техника Билли Уэйна, адрес которого дал Луи.
На предутренней улице не было прохожих, и Алексий направил доктора к дому техника — небольшой одноэтажной развалюхе, окруженной такими же жалкими лачугами, а сам остался ждать.
Априн постучал по старому покосившемуся забору и вскоре заметил, как в окне мелькнуло
— Что вам нужно, мистер? — Толстая негритянка с недружелюбным выражением лица выглянула на улицу.
— Я ищу Билла, Билла Уэйна. Работал с ним когда — то в Кейптауне.
— Он болен и не встает с кровати уже полгода, а я — его сестра, Салли.
— Можно мне войти, миссис? У меня хорошие новости для вашего брата.
Априн вглядывался в Салли — неужели это была она? Та, ради которой он хотел когда — то остаться в Кейптауне навсегда. Тогда он — еще относительно молодой, слегка за сорок, доктор наук — приехал в Южную Африку по приглашению местного университета читать курс лекций по химии. Через пару лет на одной вечеринке он и познакомился с сестрой Билли. Она случайно зашла передать что — то брату, — а работала недалеко, медсестрой в городском госпитале. Их роман развивался бурно и стремительно, но в воздухе уже носилась идея национальной нетерпимости, и отношения белого мужчины и чернокожей девушки вызвали недовольство университетской ячейки националистов. В один из вечеров, незадолго до Разделения, Салли пропала. В ее пропаже обвинили Априна, но, к счастью, Билли знал правду — Салли угодила в лапы националистам, которые потребовали у нее отказаться от связи с белым и насильно выдали замуж за одного из своих.
Априн тяжело переживал потерю, но вскоре Разделение заставило и его покинуть Кейптаун. Как он думал — навсегда. Доктор все годы с тоской вспоминал давнюю любовь.
Негритянка, с видимым сомнением, разрешила незнакомцу пройти в дом.
Вид лачуги Билли внутри наводил на мысли о безнадежности. Давно здесь никто и ничего не прибирал. Всюду валялись разбросанные вещи: старые коробки, пустые бутылки и консервные банки. Устойчивый запах нечистот висел в воздухе.
Априн с трудом узнал больного — Билли лежал на кровати, тощий и бледный африканец с большими ушами и кудрявой шевелюрой, еще не тронутой сединой.
Несчастный, встревоженный громким голосом сестры, открыл глаза и уставился на гостя, не понимая, кто это.
— Что вам нужно? Салли, где ты?!
— Здесь. Говорит, твой старый знакомый, и у него хорошие новости.
Салли стояла около двери, все еще подозрительно оглядывая гостя.
— Прошу вас, мистер, быстрее говорите, что вам нужно, я зашла только дать лекарство и хочу закрыть дом — мне надо в госпиталь, а это в двух километрах.
Априн подошел к больному ближе и сказал тихо, чтобы не услышала сестра:
— Билли, посмотри внимательно, это я, доктор Априн, ты помнишь меня?
Больной непонимающе смотрел на стоящего возле кровати чернокожего мужчину.
Тогда доктор повернулся к Салли и сунул ей самую крупную местную денежную купюру, как научил его Дронов.
— Миссис Салли, подождите, пожалуйста, в другой комнате, мы поговорим с Билли… мне надо сказать ему нечто очень важное.
Салли вздохнула и, молча взяв банкноту, вышла из комнаты. Было слышно, как она неплотно закрыла дверь. Априн оттянул тонкую маску вниз и показал свое лицо встревоженному больному.