Новый век начался с понедельника
Шрифт:
Однако общая земля и общая тема иногда сводили земляков за совместными воспоминаниями, делая их на время друзьями.
Недопонимание и недоверие, и даже неприязнь между людьми, часто возникает из-за того, что они друг друга бессловесно не поняли.
И стоит им пообщаться, как всё становится ясным и понятным, а эти люди – даже приятелями, или, хотя бы, единомышленниками пусть только по одному обсуждаемому вопросу.
Увлекшись с очередной беседой с уборщицей, Гудин задержался у Платона, который, дабы не мешать увлекшимся, вышел в офис к Надежде.
–
– «А он у меня с Ниной Михайловной по Ташкенту… мастурбирует! То есть ностальгирует!» – не смог не съёрничать Платон, которому те мешали работать.
Надежда тут же заголосила:
– «Иван Гаврилович! Идите сюда! Хватит… мастурбировать!» – неожиданно кончила она, всё ещё находясь под впечатлением от сказанного Платоном.
Тут же Гудина словно сдуло с чужого места, и он, гневный, красный, как рак, зыкнул на Надежду с дверного проёма:
– «Надь! Ты давай, фильтруй базар! А то нас совсем достала своей домашней феней!».
В последнее время Иван Гаврилович стал как-то лучше работать, и сам почувствовал это.
Поэтому его ещё больше возросшая самооценка и гордость не позволяли ему больше молчать по-поводу, хоть и не злобных, но всё же оскорблений. Посему и он тоже не оставался в долгу.
Такое изменение отношения к работе, конечно, очень радовало коллег Гудина.
Платон с Надеждой наконец-то добились своего – и козёл дал молока!
Это новое положение и прежнее отношение Гудина к работе Платон объяснил Надежде просто и доходчиво, по-философски:
– «В жизни бывает так, что для того, чтобы высоко прыгнуть, надо сначала низко присесть!».
Но иногда Надежда Сергеевна, всё-таки не желая связываться со скандальным Гудиным, поручала его курьерскую работу временно свободному Платону.
Иван Гаврилович больше любил работу в офисе, особенно в отсутствие начальницы.
Утром он, набычившись, садился за её стол и быстро входил в роль начальствующего кресла.
Когда однажды утром по телефону спросили Надежду Сергеевну, он резко переменился, «обидевшись» на звонившего, и ставя затем всех абонентов на им отведённое для них место.
– «А она будет позже! Она сейчас собаку… как это?».
– «… линчует!» – подсказал, было, Платон.
– «Ой, нет! Кастрирует!» – поспешил возразить ему в трубку Гудин.
Но особенно Иван Гаврилович расцветал, когда приходили редкие покупатели. Он излишне шумливо и говорливо исполнял роль начальника, знатока-доцента. При этом иногда так входил в роль, что давал указания коллегам принести ему какой-либо товар, на что в лучшем случае получал молчаливое несогласие, а в худшем – немедленный, гневный, словесный отпор, во всяком случае, от Платона, которому такая позиция старца была просто смешна, что он часто выражали в своих комментариях.
– «Масло можно втирать и в кожу. Тогда Вы станете стройным, как…» – замялся было Гудин, подбирая нужные слова.
– «Лён!» – помог Платон, вызывая одобрительную улыбку Алексея.
– «И голубым!» – окончательно сразил он и покупателя.
Оставаясь без начальницы, старички иногда любили перемыть косточки периодически им хамящей, просто предавая её друг перед другом.
Почему всех властителей всегда предают?
Потому, что у их ближайших соратников на них накапливается обида, порой на незаслуженные оскорбления, на которые они не могут сразу достойно ответить этому повелителю.
Поэтому, при удобном случае такие обиженные и оскорблённые, часто не в принципиальных вопросах, а в мелочах, сводят счёты с обидчиком, предают своего начальника, бросая его в самый неподходящий момент, или просто за спиной перемывают косточки, как Гудин с Платоном.
Жалуясь на начальницу Платону, Гудин вызвал искреннее возмущение того:
– «Ну, Надька и самодурка!».
– «А чего тебе? Она платит! И сиди, работай потихоньку, не рыпайся!» – поучал лояльности Гудин.
– «Да! Хорошо платит, регулярно и вовремя! А то даже и раньше!» – согласился с этим доводом Платон.
– «И за дело!» – напутствовал Иван Гаврилович.
– «Да! Этого у неё не отнимешь!» – не слушая совета, продолжил свою мысль Платон.
– «Так что, Платон, трудись!» – всё-таки поставил свою заключительную точку Гудин.
– «Надька же знает, где дыню сажать!» – после паузы добавил он самодовольно.
– «Да! Она-то знает, но сажает её очень долго и по несколько раз в одно и, то же место!» – вдруг перевёл разговор на несколько другую тему Платон.
Да! Привычка по нескольку раз менторски повторять второстепенное, которое подчинённые могли додумать и сами, сослужило Надежде Сергеевне недобрую службу. Из-за отвлечения по мелочам она иногда забывала сообщить курьеру какую-либо важную деталь, из-за чего работу приходилось делать заново.
Так, например, она попросила привезти акт сверки платежей, но не уточнила, за какой период. В результате получила не то, что ей было нужно в данный момент.
Одновременно с этим, некоторые подчинённые, во всяком случае, Платон, просто переставали слушать эти переливания из пустого в порожнее, что могло, и нередко приводило в итоге и к потере важной информации.
– «У неё нет образованности начальника!» – делился с Гудиным Платон.
– «Так её на начальника никто и не учил» – поддержал тот.
– «Она никогда не анализирует причины сбоев, поэтому ошибки повторяются, и будут периодически повторяться!» – теперь уже заключил Платон.