Нулевой меридиан проходит через Тему
Шрифт:
Путь из Кумаси занял почти целый день. Сразу за Кумаси дорога нырнула в лес, она извивалась по холмам, часто встречались повороты. Но постепенно дорога выровнялась. В стене деревьев стали попадаться все более широкие разрывы, трава становилась гуще и выше. Все вокруг было покрыто красной пылью, и кое-где рощи стали напоминать нам давно заброшенные фруктовые сады. Мы приехали в самую бедную часть Ганы.
На севере страны
Там, где кончается лесной пояс, начинается северная саванна. Лесной пояс — это огромное, вечнозеленое пространство. А так как деревья меняют листву не все сразу, то леса никогда не остаются голыми.
В северной части
На севере август и сентябрь — период дождей. Количество осадков, которое выпадает за это время, вовсе не так уж мало — от ста до ста двадцати сантиметров. У нас, в Чехословакии, в среднем выпадает лишь семьдесят один сантиметр осадков в год, а для нашей страны вовсе не характерен засушливый климат. Однако, когда в Северной Гане начинают идти благодатные дожди, иссушенная почва уже успевает превратиться в камень и значительная часть влаги просто стекает по ее поверхности. Проходит немало времени, прежде чем вода начинает просачиваться в почву. С этого момента деревья зеленеют, растут на глазах, быстро зреют многочисленные плоды, густая трава поднимается до высоты трех с половиной метров. Период дождей — это расцвет северной природы. Но слишком быстро вновь наступает засуха. В течение всего остального времени года земля вновь будет страдать от недостатка влаги, трава пожелтеет, листья опадут, люди и животные начнут искать воду.
Мы отправились в Тамале — крупнейший город Северной Ганы в самом начале засушливого периода.
Львов мы так и не увидели
Впечатление от кумасийского зоопарка было еще свежо, поэтому мы решили прежде всего отправиться в заповедник, расположенный недалеко от города Дамонго в Северной Гане. Этот заповедник — ровесник независимой Ганы. Он был основан в конце 1957 года.
На территории заповедника запрещен любой вид охоты. И животные и растения здесь находятся под охраной. Это обязанность работников заповедника. Они обеспечивают животных необходимым количеством воды и пищи, стремясь создать для них наиболее благоприятные условия. Естественно, что ни о какой охоте здесь не может быть и речи.
Территория под заповедник была выбрана очень удачно, — здесь почти никто не жил. В окрестностях Дамонго мало воды, да и почва не очень плодородна. На всей огромной территории в тысячу четыреста сорок квадратных километров, отведенной под заповедник, располагались лишь три маленькие деревеньки по нескольку глинобитных домиков в каждой. Жителей пришлось постепенно эвакуировать. Хотя от них и можно было ожидать уважения прав львов, слонов и всех остальных обитателей заповедника, но вряд ли дикие звери ответили бы им взаимностью.
Перед работниками Дамонгского заповедника была поставлена еще одна задача. Дело в том, что крупнейшая река Ганы — Вольта, которая не пересыхает даже в самые жестокие засухи, начинается не в Гане, а на территории Верхней Вольты. Значение этой реки для Ганы неоценимо, и поэтому правительство проявляет о ней большую заботу. Чтобы река стала более полноводной, необходимо вокруг ее истоков посадить деревья. На территории Дамонгского заповедника берут начало несколько притоков Вольты, и работники его, проводя лесопосадки, способствуют экономическому развитию всей страны в целом.
Нам прежде всего хотелось увидеть животных и понаблюдать за африканским львом в естественных условиях.
Мы переночевали в местном рест-хаузе, чтобы выехать на следующий день рано утром. Научный работник заповедника Эмануил Асибей предупредил нас, что, если мы хотим увидеть животных, идущих на водопой, нужно выезжать на рассвете.
Вечер в Дамонго мы провели в обществе нашего проводника. Асибей еще молод, но уже многое повидал. В университете он занимался биологией, вопросами охраны природы и на всю жизнь увлекся изучением жизни животных. Когда ему представилась возможность работать в заповеднике, Асибей принял это предложение с радостью, несмотря на то что человек с университетским образованием не привык жить без электричества. В Дамонго его в то время еще не провели, но ни молодой ученый, ни его жена не жалели, что поехали сюда. Асибей пополнял свою библиотеку самыми последними научными исследованиями, которые получал из многих стран мира. Появились у него и свои труды — результаты наблюдений, проведенных в заповеднике.
Эмануил Асибей живо интересовался нашим национальным парком в Высоких Татрах.
— Видите ли, — говорил он, — мы только начинаем эту работу и не все пока что получается так, как мы бы этого хотели, но начало многообещающее. Главное — животным здесь неплохо.
Асибей рассказал нам, как он с товарищами каждое утро обходит заповедник. Слухи о легкой жизни в заповеднике, оказывается, распространяются быстро не только среди людей, но и в мире животных, поэтому диких зверей становится здесь все больше.
Я поинтересовалась, как чувствует себя человек, передвигающийся в одиночку по местам, где живут львы, дикие слоны, буйволы и другие не совсем безобидные звери. Не испытывает ли Асибей хоть изредка страх?
— Животных нужно понимать, — ответил он. — Я знаю, что их никогда нельзя дразнить. Опасны лишь звери раненые или те, кого преследуют. Поэтому мы следим, чтобы в заповеднике не оказалось незваных гостей. Ведь никто не гарантирован, что на нашей территории кому-нибудь не взбредет в голову поохотиться. А что касается страха, то у меня глаза и уши всегда открыты, а рот — закрыт. И наконец, в каждой профессии есть элемент риска.
Асибей ходил по заповеднику целый год без ружья, так как был убежден, что всегда можно найти выход лучший, чем выстрел. Видимо, нервы у него были крепкие.
На другое утро я позавидовала Асибею, на котором был толстый свитер и куртка. Мы выезжали очень рано, значительно раньше, чем обычно вставали, и только теперь я убедилась, насколько правы те, кто советовал мне одеться потеплее. Разница в температуре ночью и днем здесь значительно больше, чем на побережье.
Я села в машину в легком платье и подумала, что не выспалась: меня слегка знобило. Странно, ведь даже в открытой машине мне всегда было жарко. Оказалось, что это не так. Машина тронулась, и я сразу почувствовала резкий, холодный ветер. Небосвод был совсем темным, и ничто не предвещало скорого восхода солнца. За все время пребывания в Африке, я никогда не ждала солнце так, как в это утро. Как все-таки быстро человек забывает то, к чему привык! За несколько дней до нашей поездки мы изнывали от жары на берегу моря и с грустью думали о том, что дома падает снег и как было бы здорово, если бы и нам хоть на несколько минут стало холодно. В Дамонго же я никак не могла дождаться восхода солнца.
Заповедник — это не зоопарк. Вы не можете заранее запланировать встречу со слоном, то есть пожелать-то этого можете, но удастся ли вам его действительно увидеть — никто не знает, особенно если вы едете по дорожкам в открытой машине. Для пеших прогулок у нас времени не было. И мы увидели лишь несколько обезьян, антилоп и пару редких птиц. В одном месте нам показали следы слона. Ни сам слон, ни тем более лев нам так и не встретились… Прожив почти два года в Западной Африке, я так и не посмотрела царя зверей и утешилась тем, что увижу льва в пражском зоопарке.