Няня для бандита

Яблонская Альбина

И тогда я сказал:

– Малыш, давай ты исполнишь песню здесь. Неси сюда гитару.

Софи присела за стол и фальшиво улыбнулась – так делают, когда на душе кошки скребут, а ты хочешь выглядеть счастливым. И это меня насторожило. Ведь было понятно, что что-то случилось.

Мива примчалась на кухню с укулеле в руках и принялась наигрывать звонкий бой, что-то напевая. Но ни я, ни Софи не слушали слов – мы оба думали об одном, мы понимали, что есть проблема. Только она о ней знала, а вот я лишь догадывался.

Когда выступление закончилось, Софи погладила Миву по голове и что-то сказала ей в качестве похвалы. Но я не сводил с нее глаз, ведь чувствовал напряжение.

– Что-то не так?

– С чего ты взял? – делала она вид, будто ничего такого не было. – Я просто устала. На дороге творится черт-те что, все такие злые, все сигналят, просто голова раскалывается.

– Что-то с матерью? – опустил я взгляд и был почти уверен, что дело в ней.

– Что?

– Я вижу, что ты подавлена. Хотя ничего не говоришь. Не надо мне врать, лучше признайся... Это из-за мамы? Ей стало хуже?

Софи не отвечала. Она смотрела то на меня, то куда-то в сторону, ее глаза хаотично прыгали по мелким предметам и мебели. Она словно хотела мне в чем-то признаться, но задавливала в себе этот порыв.

– Все... – трясла она подбородком. – Все нормально, ситуация под контролем. Тебе не стоит беспокоиться о маме… Я была в штабе клана, по пути заехала в налоговую, виделась с нашим операционистом из банка, взяла распечатки за прошедший месяц. Вот, держи, – Софи достала из портфеля какие-то бумаги, – выписки по счетам, включая десятое число. Я обвела маркером платежи, по которым нужно сделать акты выполненных работ и...

– Я не хочу это слушать.

– Что? – удивилась Софи. – Как... я тебя не поняла...

Но я ее перебил и больше не собирался слушать о делах.

– Я же вижу, что ты вся на иголках. Ты на взводе, я это сразу заметил. Что-то тебя беспокоит, и если ты мне прямо об этом не скажешь, я устрою тебе допрос. Допрос с пристрастием. Ты этого хочешь? – спросил я спокойным голосом, но был готов сорваться в любую секунду. Ведь меня не устраивал такой расклад – когда между мной и Софи есть какая-то недосказанность.

– Дэн, я честно...

– Это ложь!

– Пойми меня, ничего такого не случи...

– Это из-за мамы?

– Давай мы не будем... – препиралась Софи, но я повторил свой вопрос в уже более жесткой форме.

– Это из-за мамы?! – После этого она откинулась на спинку стула и стала нервно скоблить поверхность чашки. В ней кофе уже остыл, но Софи к нему так и не притронулась. Ей что-то мешало, какой-то невидимый барьер. И этот барьер не давал мне теперь покоя. – Если ты мне не скажешь сейчас, я все узнаю сам. У меня есть море связей, и если я захочу, то...

– Нет! – вырвалось у нее. – Не надо, Дэн! Пожалуйста!

– Ну так как? Может, скажешь тогда сама?

– Да, это из-за мамы.

– Понятно, – кивнул я и тяжело вздохнул. – Она плохо себя чувствует?

– Да, ей стало хуже. Я беспокоюсь о ее здоровье.

– Давай проведаем ее. В какой больнице она лежит?

И Софи опять уткнулась лбом в невидимую стену...

– Нет... не надо, это... это лишнее. Она...

– Просто назови мне номер больницы... или частной клиники. Ты помнишь его?

– Нет, не помню. То есть... – массировала она виски от напряжения, – дело в том, что она не в больнице. Она... дома. За ней приглядывает сиделка.

– В каком районе?

– Она не в городе. Не в Сан-Франциско... Она в Рино, там... – немного успокоилась Софи и пригубила кофе. – Там у нас дальний родственник. И он не очень любит гостей.

– О... Ясно.

– Так что... Спасибо, конечно, за желание помочь, но сейчас не лучшее время для поездки. Может, через неделю. На следующей неделе ей станет лучше, я в этом уверена. Я ее проведаю, и если здоровье позволит, то...

– Знаешь, – решил я поделиться важным решением, – я тут подумал и пришел к выводу, что не стоит тянуть с гонораром. Я готов заплатить тебе все деньги сразу. Просто скажи мне номер счета клиники – и я переведу всю сумму, которая требуется для лечения. Я готов оплатить все расходы, включая хирургию, медикаменты, реабилитацию. Ведь, я так понимаю, у матери нет страховки, так ведь?

– Нет... – сказала Софи. Но выглядело это немного странно. Я был уверен, что эта новость ее обрадует, но реакция была сдержанной. – Страховки нет.

– Так куда перечислить деньги? Вы уже выбрали клинику? – Но она молчала и ничего мне не говорила в ответ. Вместо этого ее глаза наполнялись слезами.

– Нет. Прости... Мы с ней этого не обсуждали.

Какое-то время мы сидели в тишине: я смотрел на Софи, а она смотрела в свою чашку, будто избегая моего взгляда. По ее щекам скатилась пара соленых слез, но она продолжила глотать остывший горький кофе.

И тогда я решил, что нужен ей. Вместо привычной безучастности я поднялся, подошел и обнял ее за плечи, прижав к себе, как делаю обычно с Мивой – чтобы успокоить ее и высушить детские слезы. Одному только богу было известно, что творилось в душе у этой девушки. Она уткнулась в меня и рыдала так минут двадцать, не говоря мне ни слова. Так ничего и не объясняя.

Впрочем, я ведь понимаю, что бывают моменты, когда слова излишни. Я и так уже давил на нее не раз – пришло время дать ей немного простора. Софи всегда мне сможет рассказать о том, что ее мучает и требует решения. Но если это будет не сегодня – значит, так тому и быть. Я приму это как есть и не стану скандалить.

После того разговора прошло несколько дней. Софи опять посвежела и была активной, как и прежде. Я пару раз оставлял ее дома с Мивой, причин не доверять ей в этом плане больше не было. Я точно знал, что пока она с дочкой, я могу спокойно заниматься бизнесом – проверять торговые точки, решать мелкие проблемы. А потом приехать домой и убедиться, что все хорошо: Мива в безопасности, Софи уделяет ей почти все свободное время, они играют и готовят, занимаются другими полезными вещами.