Няня с большой дороги
Шрифт:
За длинным столом трапезничали народники. Их количество увеличилось. Видимо, часть адептов присоединилась позже. Теперь среди них стало больше мужчин. На столе в запотевших графинах стояла водка. Квашеная капуста горкой громоздилась в широких деревянных плошках. Все в древнеславянских традициях.
Народники оживленно и шумно беседовали. Очевидно, водка в графинах уже дала о себе знать. Зрелые бабы-ягодки раскраснелись и игриво приставали к мужчинам. Мужиков по-прежнему было меньше, и дамы соперничали
Павел Романович заметил меня и помрачнел. Он наклонился к крупному обрюзгшему мужчине лет сорока, сидящему по правую руку от него, и что-то начал говорить, кивая в мою сторону. Очевидно, ябедничал на меня. Ну и ладно. Что с дурака взять?
Мы расположились в углу. Официант появился быстро. Одет в алую шелковую рубаху с вышивкой, черные шаровары и лаковые сапоги. Настоящий добрый молодец. Не много ли для меня на сегодня народного колорита?
Стас сделал заказ для себя и детей. Маша что-то долго втолковывала отцу. Я выбрала жаркое из курицы, блинчики со сметаной и чай с душицей.
— Что так скромно? — вскинул брови Князев. — Не стесняйтесь. Тут есть отличная осетрина. Бутерброды с икрой. Барашек на вертеле.
— Я не собираюсь объедаться, — заметила ему. Он что, думает, я сейчас закажу самые дорогие блюда, чтоб обобрать его?
Ждали мы недолго. Я поняла, что жутко проголодалась. С удовольствием принялась за жаркое. Оно было великолепно — таяло во рту. Какие-то необыкновенно ароматные приправы.
Маше и ее отцу подали котлеты по-киевски. Продолговатая котлета по форме походила на дирижабль. Острый конец выглядел агрессивно. На другом конце косточка, с накрученными на нее кудрявыми бумажками.
Девчушка смотрела на котлету и не знала, с чего начать. Макс оказался практичнее и взял бефстроганов.
— И что ты на нее смотришь? — Станислав Игоревич повязал дочери вокруг шеи салфетку. — Сама выбрала.
— Я хотела то же, что и у тебя, — Маша нерешительно ткнула в котлету вилкой.
— Ладно, давай, помогу, — отец развернул тарелку. — Смотри — косточка, чтобы держать котлету в руке. Но у тебя не получится. Сейчас я ее тебе просто порежу.
Князев уверенно воткнул в котлету вилку и нажал на котлету ножом. Котлета смачно чвакнула и выпустила из острого конца тугую струю масла. На него повар не поскупился.
Теплое масло попало аккурат на мою грудь. Оно начало медленно стекать вниз. Я почувствовала, как масло растекается в моем лифчике. Рубашка тоже оказалась забрызганной маслом.
— Простите, — Князев схватил салфетку и начал вытирать мою грудь.
Дети прыснули от смеха.
— Папа, и ты не умеешь есть эту котлету, — заливисто смеялась Маша. — А меня учил!
Князев осторожно вытер жирное пятно на моей коже. Пожалуй, даже нежно. Я чувствовала тепло его ладони через льняное полотно салфетки. Почему-то было
Рука Князева в нерешительности замерла. Спускаться в мой лифчик он не решился. Станислав Игоревич помедлил немного, и засунул салфетку мне за пазуху.
— Я оплачу неудобства. Купите новую рубашку… И что там еще у вас испачкалось, — тонко намекнул Князев на лифчик, — а чек пришлите мне.
— Рубашка стоит копейки. Я в состоянии купить новую сама. Не беспокойтесь по этому поводу.
Я пошла в туалет замывать жирные брызги. Теперь на груди у меня расплылось большое мокрое пятно.
Когда вышла в коридор, там меня ждал приспешник Павла-Елисея. Мужик среднего роста с пивным пузом. Красное лицо, мутные глаза. Мерзкий тип.
— Нехорошо унижать нашего верховного жреца публично, — мужик сразу перешел к делу и прижал меня к стене. Одной рукой закрыл мне рот, другой полез в правый карман. Очевидно, его предупредили, что у меня есть пистолет, и он решил изъять его. — Сейчас пойдем к нашим, ты извинишься. И все, свободна. А нет, так я с тобой еще раз встречусь уже в другом месте. Тогда пеняй на себя.
С крупным мужчиной справиться практически невозможно, даже если ты хорошо владеешь навыками самообороны. Только этот последователь Яромира-всезнайца был не в курсе моих способностей. И к тому же, судя по запаху, изрядно пьян. Очевидно, принимать волшебное зелье среди адептов секты первое дело.
Я обмякла, и мужик потерял бдительность, ослабил хватку.
— Сейчас извинюсь, дяденька, — прошептала я через широкую ладонь, лежащую на моих губах. От нее пахло копченой рыбой и чем-то кислым.
— Ну вот, так-то лучше, — мужик упивался своей победой. А рано…
Вывернулась, освободила руку, резко рванулась в сторону. Сильно ударила нижней частью ладони в нос последователя Яромира. Закричала во весь голос:
— Убивают!!! Убивают!!! Пожар!!! Горим!!!
А то вдруг никому не интересно, что меня убивают?
Мужик отпустил меня, схватился на нос. Он громко ругался матом и вертелся на месте. Я для надежности двинула его носком берца под колено. Мужик потерял равновесие, схватился за столик, на котором стояла чистая посуда.
Столик опрокинулся, мужик грохнулся на пол. Зазвенела разбиваемая посуда, куски белоснежного фарфора полетели во все стороны.
Я попыталась проскользнуть к двери, но мужик ухитрился схватить меня за щиколотку.
На мои вопли и шум в коридор со всех сторон бежали люди. Повара с кухни, официанты из зала. Их бесцеремонно растолкал Князев. Он и дети пробрались ко мне.
— Что случилось? — спросил Станислав Игоревич, оглядывая погром.
— Она на меня напала, — мужик отпустил мою ногу, сел на пол и продемонстрировал разбитый нос. — Вот, смотрите сами. Гопница!