Няня
Шрифт:
— Ну, я тебе сейчас покажу, козел, как мне на меня штангу ронять! — кричал он.
Мы их еле растащили.
Через полчаса мы притащили к башне пять ящиков взрывчатки. По пути нам никто не встретился, но если бы кто и показался… Не поздоровилось бы ему! Бравады было, хоть отбавляй.
Вход в башню, разумеется, был закрыт, но сейчас это нас не волновало. Поднакачавшись еще бренди, док установил мощный кумулятивный заряд прямо перед ним, включил таймер, и мы отбежали в сторону, если эти маневры можно было назвать бегом. Через несколько мгновений
Спьяну было трудно что-либо сразу понять и оценить. Помню, что оказались в светлом широком помещении, в центре которого высилось непонятное искрящееся сооружение, издававшее мерное гудение и медленно поворачивающееся вокруг своей оси. У стен тоже были аппараты, поменьше, но в первый же момент мы уставились на темный продолговатый предмет двухметровой высоты, стоящий на небольшом возвышении за Главным Агрегатом.
— Ну-ка, ну-ка… — возбужденно пробормотал Бяшиш и резво подбежал к нему. — Чует ммое ссердце…
— Это же Саркофаг! — захохотал кэп. — Вот он где!
Тут у меня совсем закружилась голова, и я сел на ящик с термитной бомбой. Все так закрутилось… Главное, не отключится сейчас… Не отключиться…
Кардан повозился со странными защелками на боку Саркофага и откинул крышку. У меня и вовсе поплыло перед глазами, — он был пустой, но в нем оказалась фигурная ниша, по форме точь-в-точь подходящая для… Няни!
— Вот в чем дело… — ошалело произнес Бяшиш. — Чертик из коробочки! Мамочка сама его сюда приперла… Ничего не понимаю!
— Да понимать тут нечего! — заорал Бауэр. — Думать потом будете! Устанавливайте бомбы!
Шатаясь, я поднялся, и мы установили по бомбе с двух противоположных сторон Главного Агрегата. Включив их, мы что есть духу припустили прочь — меня пришлось тащить, потому что идти самостоятельно я уже не мог — развезло капитально…
— Идиот! — ругал дока Кардан. — Зачем ты ему столько влил?! Теперь он нам только обуза!
— Без Профессора я никуда не пойду! — мычал Клистир. — Нехорошо…
Мы проковыляли так с сотню метров, в течение которых я периодически отключался, как вдруг услышал их радостные крики. Меня услужливо развернули лицом назад, чтобы и я тоже мог полюбоваться эффектным зрелищем — Башня плавилась! Раскаленная добела, пыхавшая неимоверным жаром, она медленно оседала и теряла форму, как таявший на раскаленной сковородке кусок масла, ярко освещая окружающий пейзаж. Иногда на ее боках вспучивались пузыри и с явной неохотой громко лопались, разбрызгивая расплавленный камень или то, из чего она была сооружена. В любом случае, против наших армейских термитных бомб она, вещь Предтечей, не устояла!
— Не снаружи, так изнутри! — загоготал Кардан. — Я знал, знал!
После этих его слов я отключился уже основательно и больше ничего не помнил…
Заря была расчудесной! И вдвойне великолепной от того, что мы все-таки выиграли схватку с коварным и безжалостным врагом. Только подумать! Нас чуть было не перевоспитали! Из нас растили компанию слюнявых бойскаутов! И чуть было не вырастили! Что и говорить — Кардан молодец!
Мы опохмелялись на лужайке перед Комплексом и приходили в себя. Башня превратилась в небольшой, до сих пор ярко-красный от жара холм, а Няня исчез. То ли дрых где-то, то ли сбежал. Мы все горели желанием разнести его на винтики, но вставать и делать что-то для этого не хотелось. Когда-нибудь потом…
— Такого унижения я еще никогда не испытывал, — повторял Бауэр. — Надо же…
И косился в нашу сторону — не потерял ли свой прежний авторитет? Мы его успокаивали.
— То, что было со всеми нами — хуже похмелья, — говорил док. — Век не забуду!
— Враки это все были, — отмахивался Вирус. — Я все слова свои беру назад. Минутная слабость… А у кого ее не было?
— Кто что-нибудь про меня эдакое вспомнит, — грозился Пряник, — пожалеет!
Мы ему верили.
— Теперь многое понятно, — сказал Бяшиш, почесывая рыжую шевелюру, — Мамочка писала, что для нас этот Артефакт ценности не представляет, а вот для государства… Мужики, это же идеальная исправительная колония! Идеальная! Стопроцентный выпуск ангелов!.. Но кто им хочет стать? Никто… В том-то и дело, джентльмены!
— А у меня стихи тогда намного лучше получались… — тихо произнес Пузырь, но мы подняли такой свист и гвалт, что наш поэт сразу покраснел, стушевался и замолк.
— И все-таки в этой истории мне многое непонятно, — протянул Штурвал, развалившись на изумрудной траве и вяло пожевывая травинку. — Получается, что Няня не имеет прямого отношения к башне. Это Мамочка привезла его сюда. А что это за стены вокруг? Им же как минимум тысяча лет! Одно понятно — ее спешное бегство отсюда. Но почему она не описала это все подробно?!
— Вечно ты задаешь трудные вопросы! — возмутился Кардан. — Спроси у нее самой!
— С Мамочкой мы еще поговорим, — сказал Бауэр. — У меня давно уже зреет план, как ее вызволить с тюряги на Соло…
И тут мы услышали знакомый хрипящий голос:
— Что же вы, ребятки, так разыгрались? Ночью, ребятки, спать надо, а не безобразничать. Кто же теперь все чинить-то будет? Совсем вы не бережете своего старого Няню, ребятки.
Мы ошарашено уставились на робота. Такой наглости мы и представить себе не могли. Так вот просто взять и явиться к нам после всего, что произошло… Или у Няни совсем ум за разум зашел или…
— Умри, зараза! — завопил Пряник, отскакивая назад. Привычным движением он перевел свой новый супербластер в боевое положение и нажал на гашетку. Бластер завыл, зарокотал, засвистел, сверкая разноцветными вспышками. Из его ствола вырвался сноп ярких лучиков. Они прихотливо изгибались, свивались, закручивались в спираль, пересекаясь на корпусе Няни.
— Вы чего, ребятки, в войнушку решили поиграть? — спросил Няня, оставшийся совершенно невредимым.
— Ничто его не берет! — с ужасом прошептал Пряник, опуская оружие.