Ньяя-сутры. Ньяя-бхашья
Шрифт:
Обнаружение вечного — осознание [его; здесь следует] обозначить причину этого [осознания], а именно следует указать причину данного обнаружения, осознания и познания того, что вечно, [указать], как оно осуществляется. Если [это состояние] блаженства вечно, то освобожденный не отличен от пребывающего в сансаре: и тот и другой должны вечно испытывать удовольствие и осознавать его — ввиду вечности и того и другого [257] . Если же принять [это положение], то следует принять [также] и нераздельность, одновременность плодоношения добродетели и не-добродетели. И хотя плоды добродетели и не-добродетели — удовольствие и страдание — воспринимаются в [различных] местах рождения неодновременно, придется принять вечность их восприятия, нераздельность и одновременность, ибо не будет отсутствия удовольствия или перерыва в его обнаружении, так
257
Ввиду вечности и удовольствия, и осознания его. Пафос аргументации найяика в том, что если удовольствие — а это прямая противоположность «освобождению» — вечно, то «освобождение» наступить никогда не может. Очевидно, однако, что мы имеем дело с явным случаем сознательной подмены понятий в полемических целях: блаженство, о котором говорят ведантисты, никак не тождественно обычному чувственному удовольствию вопреки желанию найяиков, которых устраивает упрощенная трактовка позиции оппонента.
Или же при освобождении будет временное восприятие вечного удовольствия, [но тогда вновь] следует указать источник возникновения этого [восприятия, его] причину.
Ведантист. [Пусть] соединение Атмана и ума и будет [здесь] причиной, наряду с другими дополнительными причинами.
Найяик. Но тогда надо назвать [эти] дополнительные вспомогательные причины.
Ведантист. Пусть такой причиной будет дхарма.
Найяик. Но если дхарма будет другой причиной, то придется назвать и ее причину, откуда она [сама] проистекает.
Ведантист. В результате йогического сосредоточения.
Найяик. [Тогда] осознание [удовольствия] полностью прекратится от истощения ввиду конечности результата. Отсутствие же осознания [удовольствия] равнозначно [его] небытию. Но если [это] осознание прекращается с истощением добродетели и вечное блаженство не осознается, то что тогда не воспринимается — сущее или не-сущее? Нет доказательства для предпочтения [одного из этих решений]. Неразрушимость «дхармического плода» доказать нельзя, ибо он имеет признаки возникновения. Нельзя доказать и то, что не исчезает «дхармический плод» йогической медитации. То, что возникло, не вечно, а потому доказывается [скорее] противоположное, и тот, кто [считает, что] «вкушение» [плода] не прекращается, должен утверждать и то, что причина [этого] «вкушения» вечна. Но уже было показано, что если [она] вечна, то освобожденный не отличен от пребывающего в сансаре: как у освобожденного удовольствие вечно наряду с причиной его ощущения, ибо нет прекращения [этого] ощущения ввиду вечности причины, так и у пребывающего в сансаре. А если это так, то надо принять и нераздельность ощущений удовольствия и страдания как плодов добродетели и не-добродетели.
Ведантист. Но причиной препятствия [восприятию блаженства] является соединение с телом и прочим.
Найяик. Это неверно, ибо при [учете] предназначенности тела и прочего для «вкушения» можно заключить [скорее] о противоположном.
Ведантист. Но все же у пребывающего в сансаре соединение с телом и прочим является препятствием для вечного восприятия блаженства, и потому есть различие [между тем, кто в сансаре, и тем, кто освобожден].
Найяик. Это снова неправильно. Нескладно ведь считать, что тело и прочее, [как раз и] предназначенные для «вкушения», будут препятствием для «вкушения», и нельзя заключить, что у бестелесного Атмана может быть какое-то «вкушение».
Ведантист. Но активность [как таковая предназначена] для достижения желаемого.
Найяик. Неверно, ибо ее предназначение — устранение нежелаемого.
Ведантист. Можно [принять] умозаключение: «Наставление об освобождении имеет целью достижение желаемого, и [отсюда] активность у желающих освобождения. Следовательно, и то и другое имеют смысл» [258] .
258
Подразумевается, вероятно, что осмысленным будет и наставление об «освобождении», и сама мотивировка его достижения — как обретение желаемого.
Найяик. Это также будет нескладно, ибо [вам можно возразить, что] наставление об освобождении имеет целью устранение нежелаемого и [на это направлена] активность желающих освобождения. Все желаемое «пропитано» нежелаемым, и потому даже желаемое равнозначно нежелаемому. Стремящийся избежать нежелаемого [должен] избегать и желаемого, ибо «избирательное избежание» невозможно. Преодоление видимого относится к телу и прочему.
Ведантист. Но [ведь известно, что], оставляя видимое и преходящее удовольствие, желают вечного блаженства.
Найяик. Тогда, преодолевая видимые тело, индрии и сознание, освобожденный должен конструировать [себе] вечные тело, индрии и сознание! [259] Так лучше можно понять природу освобожденного.
Ведантист. Но это абсурд.
Найяик. Но ведь то же самое [можно сказать и о вашем тезисе]. Представить себе вечность тела и прочего было бы, [конечно], алогичным и невозможным. Но равным образом было бы алогичным и невозможным представить себе и вечность удовольствия.
259
Найяик в этом диалоге явно не слышит своего оппонента, продолжая отождествлять посмертное блаженство с чувственным удовольствием, для которого, разумеется, требуются и тело, и индрии.
Ведантист. [Однако в текстах шрути указывается] все же на блаженство.
Найяик. Здесь [наш взгляд] не будет противоречить преданию, поскольку под блаженством [в предании] подразумевается прекращение сансары и страдания. Если даже в каком-нибудь тексте сказано: «У освобожденного конечное блаженство», то это следует понимать в том смысле, что под словом «блаженство» подразумевается окончательное прекращение страдания. Ведь известно, что слово «блаженство» употребляется преимущественно [в значении] отсутствия страданий. Освобождение не достигается без устранения [самой] привязанности к вечному блаженству, ибо [любая] привязанность признается закабалением.
Ведантист. Это освобождение [лишь] проявляется как вечное блаженство, [не будучи таковым].
Найяик. [Все равно] стремящийся к освобождению под [воздействием] привязанности к вечному блаженству не достигает освобождения и не может его достичь, ибо, [как уже было выяснено], привязанность должна быть признана закабалением и нелогично полагать, что при наличии привязанности кто-то освобождается.
Ведантист. Но при [постепенном] ослаблении привязанности к вечному блаженству [снижается] и противодействие освобождению, и [постепенно] «сжимающаяся» привязанность к вечному блаженству [в конце концов] перестает быть препятствием.
Найяик. Тогда в связи с достижением освобождения [уже] не имеет значения, испытывает ли [достигший его] блаженство или нет [260] (22).
Теперь, в соответствии с местом, занимаемым [данной категорией в общем списке], следует дать определение сомнения [261] , и в связи с этим сказано:
Сомнение — это раздвоение мысли, зависимое от особенностей, вследствие наличия общих и частных характеристик, расхождения мнений и неустойчивости восприятия и невосприятия [объекта] (23)
260
В этом первом диалоге найяика с представителем другой системы последний вынужден принимать правила игры рассуждений найяика и, разумеется, проигрывает на «чужом поле». Та же конфигурация полемического диалога будет и в последующих дискуссиях «Ньяя-бхашьи» (найяики, в свою очередь, проигрывают в текстах своих оппонентов, вынужденные играть по тем же правилам на «полях» своих противников).
261
Ватсьяяна ссылается на сутру I.1.1, в которой «сомнение» в списке нормативных топиков ньяи следует за «предметами знания», последним из которых было только что рассмотренное «освобождение».