Ньяя-сутры. Ньяя-бхашья
Шрифт:
Найяик.Указанных ошибок нет — ввиду того, что сравнение утверждается через хорошо установленное сходство (46)
Prasiddhasadharmyadupamanasiddheryathoktadosanupapatteh
Сравнение не может опираться на полное, преимущественное или частичное сходство — тогда на что же? На возможность быть обоснованием обосновываемого исходя из хорошо установленного сходства. Там, где это имеет место, нет возможности отрицать сравнение [в качестве источника знания]. Потому указанные ошибки [на деле] места не имеют (46).
Оппонент [395] . Но пусть тогда сравнение будет умозаключением:
Ввиду того, что невидимое устанавливается через видимое (47)
Pratyaksenapratyaksasiddheh
Подобно тому как через видимый огонь делается заключение о невидимом дыме, точно так же через видимую корову познается
Найяик. Но [сутракарин] сказал, что различие есть. На каком основании?
395
Кто является здесь оппонентом найяиков, решить однозначно трудно. Скорее всего это санкхьяики, которые тщательно доказывали, что, помимо восприятия, логического вывода и слова авторитета, других независимых источников знания нет. Так утверждалось и в раннем комментарии к «Санкхья-карике» — «Санкхьясаптати-вритти» (V–VI вв.) [Санкхьясаптати-вритти, 1973, с. 12] и в «Таттвакаумуди» Вачаспати Мишры (IX в.) [Вачаспати Мишра, 1871, с. 27–28].
Если лесная корова не увидена, результативность источника знания в сравнении не видится (48)
Napratyakse gavaye pramanarthamupamanasya pasyama
Когда кто-то, видевший корову и знающий [данное] сравнение, видит также существо, с коровой сходное, тогда он постигает «установление» слова, обозначающего лесную корову, и это не умозаключение. К тому же сравнение [предназначено] для другого: тот, кто знает и то и другое, предлагает [соответствующее утверждение] тому, кому неизвестно сравниваемое [396] .
396
Таким образом, в сравнении (в отличие от умозаключения) факты не открываются, а лишь передаются другому. Речь идет скорее об узнавании, а не о получении какой-то новой информации. Но это свидетельствует, как представляется, против включения сравнения в список источников знания, которые означают прежде всего различные каналы получения новой информации о вещах, и потому санкхьяики, отказывавшие сравнению в этом статусе, были в данном случае, видимо, ближе к истине, чем найяики.
Оппонент. Сравнение предназначено не для собеседника, но для самого говорящего. Именно для того, кто говорит: «Какова корова, такова и лесная корова».
Найяик. Удостоверенность [для себя] не отрицается, но только сравнение — это другое, ибо «сравнение — это средство познания предмета через [его] сходство с [уже] познанным» (I.1.6). Тому, кто знает и то и другое, обоснование того, что должно быть обосновано, [уже] не нужно (48).
Также
Различие есть и ввиду того, что познание посредством сравнения — в результате присоединения [союза] «также и…» (49)
Tathetyupasamharadupamanasiddhernavisesah
В результате присоединения «также и…», или качества общности, осуществляется сравнение, не умозаключение. В этом также различие двух [источников знания] [397] (49).
Оппонент [398] . Слово не отлично от умозаключения, потому что его предметом является умозаключаемое — вследствие [его] невоспринимаемости (50)
397
По толкованию Таркавагиши, сравнение было бы умозаключением, если бы можно было построить силлогизм такого типа: «Где есть сходство с коровой, там обозначение лесной коровы», но этого сделать нельзя без предыдущего знания лесной коровы (которое исключает необходимость и самого силлогизма). Таркавагиша приписывает идентификацию сравнения как умозаключения вайшешикам, но если это и имело место, то в период значительно более поздний, чем время создания переводимых здесь текстов.
398
Оппонентом найяиков в этом вопросе может быть и буддист, и вайшешик, признававшие только два независимых источника знания — восприятие и умозаключение.
Sabdo 'numanamarthasyanupalabdheranumeyatvat
Слово не отлично от умозаключения — не является отдельным источником знания. Почему? Потому что его предметом является умозаключаемое. Почему? Вследствие невоспринимаемости чувствами. Подобно тому как невоспринимаемый носитель знака измеряется «измеренным» знаком и [эта операция является] умозаключением, так и невоспринимаемый
И по другой еще причине слово — умозаключение:
Оппонент продолжает.Ввиду отсутствия двух видов деятельности в познании (51)
Upalabdheradvipravrttitvat
При наличии другого источника знания познание раздваивалось бы. Так было объяснено, что одно познание [осуществляется] через умозаключение, а другое — через сравнение. Слово же и умозаключение не различаются с точки зрения [самой] познавательной деятельности, и то, что осуществляется в умозаключении, осуществляется и в слове. [Таким образом], слово есть умозаключение за отсутствием различий [между ними] (51).
Оппонент продолжает.И ввиду связи (52)
Sambandhacca
«Слово — умозаключение» [следовало бы] добавить. При установленности связи слова и предмета как взаимосвязанных предмет постигается через познание слова — точно так же как при знании связи взаимосвязанных знака и носителя знака познание знака ведет к постижению носителя знака (52).
Найяик. [Итак, для вас они один источник знания], потому что предмет, обозначаемый [словом], умозаключаем? Но это неверно:
Познание предмета через слово [осуществляется] вследствие «потенциала», [содержащегося] в авторитетном свидетельстве (53)
Aptopadesasamarthyacchabdadarthasampratyayah
Небо, апсары, северные куру, семь континентов [399] , [мировой] океан, единство миров — эти и аналогичные ненаблюдаемые предметы познаются не через простое слово. Через какое же? Через слово, произнесенное авторитетными лицами, и отсюда [достоверно] познание [соответствующих предметов], ибо в противоположном случае познание не состоится. А это уже не умозаключение.
399
В индуистской космографии насчитывается семь мифических континентов (dvipa), разделяемых столь же мифическими океанами: Джамбу, Краунча, Куша, Плакша, Пушкара, Шака, Шаламали. Первый из них и главный — «материк яблоневого дерева», образующий центр концентрического мироздания, в срединной части которого расположена священная гора Меру — центр вселенной; материк Джамбудвипа разделяется горными хребтами на девять основных стран, самая южная из которых — Бхарата, или Индия.
Что же касается возражения в связи с отсутствием различия в познавательной деятельности (II.1.51), то только что [сказанное] как раз [и доказывает] различие в словесном и выводнбм познании, а при этом различии теряется аргумент в связи с отсутствием различий.
Что же касается возражения, [будто слово есть умозаключение], ввиду связи между словом и предметом, то отчасти мы эту связь признаем, отчасти же отрицаем. Признаем специальную [связь] высказывания и предмета в специальном [применении] родительного падежа: «Это [относится] к тому»; «природную» же связь слова и предмета [400] отрицаем. Почему? Потому что она не удостоверяется [никаким] источником знания. Так, восприятие не удостоверяет в [«природной»] связи слова и предмета ввиду ее невоспринимаемости. Слово воспринимается чувством, которое не постигает то, что выходит за границы его объектной сферы. Существуют, правда, предметы, находящиеся за границами объектной сферы чувств. Но «природная» связь наблюдается только между двумя объектами, оба из которых воспринимаются одним чувством [401] (53).
400
В тексте: praptilaksanastu. Мимансаки настаивали именно на этом типе связи, которую они называли «естественной» (autpattika) — см. «Миманса-сутры» I.1.5; комментаторы сутр, начиная с Шабарасвамина, называли ее «вечной» (nitya).
401
Таркавагиша толкует этот аргумент таким образом: «природной» связи между словом и предметом не существует, подобно тому как и между воздухом и деревом (первый воспринимается кожей, второе — зрением). Пример более чем неудачный уже потому, что дерево не может существовать без воздуха, а слова и словосочетания могут существовать без соответствующих предметов (например, если они означают фантомные объекты). К тому же «природная» связь между словом и его референтом, принимать ее или нет, относится к совершенно иному виду связей (а эти виды, как правило, достаточно четко разграничивались в индийской философии, которую в определенном смысле можно назвать философией реляций), чем связь между двумя материальными образованиями. Что именно хотел сказать Ватсьяяна, остается непонятным, но очевидно, что он в данном случае явно упрощает весьма сложную лингвофилософскую проблему.