О, hello, Death
Шрифт:
— Не дерзи мне, мальчишка, — оставаясь таким же спокойным, приблизился к ним всадник. — Я пришёл за душами невинных.
— Этому не бывать, — глухо зарычал Люцифер.
Вспышка света. Ослепляющие яркая, настолько,
— Нет! — рявкнул Люцифер, но девушка его уже не слышала. Она падала или взлетала, а может быть всё вместе. Воспоминания проносились перед глазами, детский смех звучал в голове. Мамин шёпот, папины наставления.
С воплем Чакки распахнула глаза, дёргая руками, привязанными к кровати.
— Чак! — вскрикнула Касандра, падая рядом с подругой на колени. — Чак.
А её глаза застилали слёзы, душа болела. Ничто больше не будет так, как раньше.
***
Белоснежная комната, железные решётки на небольших окнах, за которыми видны строения серых зданий. Одинокая кровать в углу, на которой, сжавшись в позе эмбриона, лежал человек. Застиранная больничная одежда, тонкие руки, волосы цвета тёмного каштана, будто выцвели то ли от времени, то ли от бремени, что рухнуло на плечи этого человека. Рядом с кроватью был стол. Такой же светлый, как и всё в этой комнате. На нём лежали изрисованные
Огрызок карандаша скатился по столу и с тихим стуком упал на светлый пол, оставив за собой серую линию. Человек на кровати медленно перевернулся на спину, устремив пустой взгляд в потолок. Эти прекрасные карие глаза, медленно тускнеющие, как и пейзаж за окном. Стук дождя в плотно закрытые окна, но человек уже не слышит…
— Не время, девочка моя, — мягкий шёпот у уха. Такой родной, почти забытый за несколько лет. Тело наполняет благодать, отсрочивая смерть. — Я вырвался из клетки не для того, что бы скитаться в одиночестве. Ты забыла, девочка? Ты моя. И всегда была моей.
Чакки медленно распахнула глаза, не веря слуху, боясь вздохнуть.
— Люцифер…
Тонкие пальцы в его волосах, нежное прикосновение щеки девушки к его небритой щеке. Тихий смешок со стороны двери. Михаил тоже был здесь. Облачённый в свет он был прекрасен. Охотница слабо улыбнулась ему, расслабляясь в руках падшего.
Всё закончилось? Нет, всё только начинается.