О, hello, Death
Шрифт:
— Вызовете скорую! Йен!
Люди вокруг девушки суетились, пытались что-то сделать, но она их как будто не замечала. Мать Чакки пыталась достучаться до сознания дочери, но та никак на неё не реагировала. Пёс лизнул всё ещё тёплым языком руку хозяйки и перестал дышать. Девушка замерла. Внутри будто что-то оборвалось, мозг отчаянно не желал воспринимать тот факт, что его больше нет. Дёрнувшись, будто от испуга, Чакки обмякла в руках матери, издав прерывистый вздох, закрыв глаза, позволяя слезам стекать по щекам.
Этой ночью девушка так и не легла больше спать. После того, как застрелили её собаку, приехала полиция, скорая и труповозка. Тела погрузили под ропот столпившихся людей, и уже к рассвету случившееся будет известно чуть
Офицер в форме попытался допросить девушку, но та никак не реагировала ни на вопросы, ни на намёки и домыслы. Врачи сказали, что у неё шок.
«Открыли Америку!» — с сарказмом подумала шатенка, но упорно продолжала молчать, уставившись на бездыханное тело своего верного друга и спутника, посильнее укутавшись во всё тот же старый плед. Спустя час, Чакки металась по комнате, сгребая вещи в дорожный рюкзак тёмно-синего цвета с белой полосой на боку и пришитым изображением «адского пса». Мать, всё ещё была на улице, разговаривала с соседями, жаловалась на то, что совсем её размеренная жизнь вышла из-под контроля, и ни муж, ни дочь её не поддерживают и не любят. Отчасти она была права, но давайте оставим семейные трагедии на заднем плане.
Смыв с рук кровь, почистив зубы и сменив одежду, Чакки задумчивым взглядом обвела свою комнату. На стене с фотографиями появились дыры, которые обнажили цветастые обои. Самые любимые снимки, Логан не собиралась оставлять. Покрывало на кровати было смято, а поверх него лежали разодранные пакеты, которым не посчастливилось попасться под руку девушке во время сборов. Некоторые полки пустовали, а из розеток были вырваны зарядные устройства. Натянув на плечи джинсовую куртку, Чакки закинула на плечо довольно тяжёлую сумку, подумав пару минут, она вытащила из неё лишние, по её мнению, запасные кофты и пару маек, бросив их на пол. Выглянув в окно и удостоверившись, что мать всё ещё треплется с другими женщинами, Чакки быстро прошла в комнату родительницы, достала из выдвижного ящика чёрную коробочку, в которой хранились деньги. Отсчитав несколько крупных купюр, она сунула их куда-то вглубь сумки.
— Вроде бы всё, — тихо пробормотала Чакки, направляясь через кухню в гараж, из которого можно было через запасной выход сбежать из дома. Свет всё ещё горел, а дверь была плотно закрыта, так что девушка могла не волноваться, что её заметят. Вычищенный до блеска, недавно купленный Yamaha Warrior XV1700 — мотоцикл нового поколения под старинку, стоял в дальнем углу, накрытый серой тканью. Усмехнувшись, Чакки вытащила ключи из коробки, что незаметно приютилась в деревянном шкафу с инструментами. Стянув ткань, девушка окинула взглядом железного коня. Конечно же, было бы легче, если бы она поехала на машине, но ей нет восемнадцати, а соответственно у неё нет прав и стоит ей попасться полиции на глаза, как её тут же вернули бы обратно домой, а такого счастья девушке не особо хотелось испытать. Поэтому самым простым выходом было позаимствовать мотоцикл отчима. В заранее написанном письме, она попросила за это прощение, и, конечно же, сказала, чтобы её не искали, забыли о её существовании. Она много чего там написала, и уже хотя бы из-за этого не хотела возвращаться в отчий дом. Усевшись на мотоцикл, щёлкнув ключом в замке зажигания и нажав на кнопку «start», Чакки вырулила чудо транспорт из гаража на задний двор, а оттуда помчалась прочь по тёмным дорогам.
«Никогда не вернусь. Ни за что, не вернусь» — думала девушка на пути к единственному по-прежнему родному человеку. Уж он-то не даст её в обиду, не оставит одну. На него можно было положиться.
***
Мужчина медленно брёл по пустой аллее, забросанной пожухшей листвой, совершенно не обращая внимание на редкие машины, позднее время,
Остановившись у калитки, Ник поднял взгляд на опустевший дом. В окнах не горел свет, занавески приобрели сероватый цвет, стены дома казались какими-то старыми и невзрачными. В какой-то момент это место опротивело ему. Больше в груди не зарождалось тёплого, уютного чувства радости, нежности. Не было какого-то предвкушения чего-то светлого. Всё погрязло во тьме, в серых буднях, грязных красках города. Открыв калитку, мужчина медленно поднялся по лестнице к двери. Зазвенели ключи, и дверь с тихим шёпотом под симфонию ветра открылась. По мановению руки зажёгся свет. Но ничего не изменилось. Всё так же было пусто и безжизненно. Ник вздохнул. Без его любимой жены и их ребёнка в доме действительно было одиноко.
На улице послышался рёв мотора. И невольно мужчина подумал, что хорошо бы было, если бы этот рёв с собой принёс его смерть и избавление от мучений. Рёв стих недалеко от дома, а после послышались спешные, слегка сбивчивые шаги. Хлопнула калитка и вот уже в дверь кто-то громко стучит, нет, даже тарабанит кулачком, будто от этого зависит его жизнь. Нехотя, Ник открыл дверь и тут же оказался в крепких объятиях.
— Чакки? — удивлёно прохрипел он, поразившись тому, как придушенно звучит голос. Девушка, обнимавшая его за пояс, подняла голову вверх, встречая его надорванной улыбкой. Её карие глаза лихорадочно блестели, а под ними залегли тени. Она была не выспавшейся, и выглядела вымотанной. И без того светлая кожа, казалась болезненно зеленоватой. Кончик носа девушки слегка покраснел, что выдавало её недавнюю истерику.
— Привет, дядя Ник.
Мужчина слегка удивлённо вскинул брови, рассматривая повзрослевшую племянницу, отмечая, как она похожа на его покойную жену. Волосы, не такие темные, как у неё, были коротко отстрижены сзади и удлинялись спереди, слегка вились. Кожа гораздо мягче, взгляд такой же добрый с лёгким оттенком грусти и чего-то дьявольского. Черты лица были тонкими, но более азиатскими, нежели у Сары. Она была маленького роста, хрупкая, как куколка, но при этом невероятно шустрая и неусидчивая.
— Что ты здесь делаешь? — отойдя от удивления, спросил мужчина, легко поцеловав племянницу в лоб, на что та расплылась в улыбке, прикрыв глаза. Отойдя на шаг назад, она довольно бойко ответила:
— Свалила из дома. Достали они меня вконец.
Ник вздёрнул брови вверх, окидывая взглядом новоявленное чудо, ожидая полноценных объяснений.
— Давай я что-нибудь приготовлю, поедим и всё обсудим? — осторожно предложила она, будто нашкодившее дитя, которое пыталось отмазаться перед рассерженным папочкой. Ник сложил руки на груди, но всё же с напускным недовольством согласился. Стоило маленькой бестии упорхнуть в кухню, греметь посудой, как он улыбнулся. Устало, горестно, но всё же это была улыбка. Чакки и Ник были давно знакомы, ещё до того, как Сара привела своего будущего мужа в дом, они знали друг друга. И были очень близки. Может быть, потому что они были родственными душами, а может быть, вина тому, что сама девушка очень сильно любила его. Ведь Ник был её первой настоящей и серьёзной любовью, не считая глупых заморочек в начальных классах. Она и сейчас его любила, не так сильно, как раньше, да и не той любовью.