О кораблях и людях, о далеких странах
Шрифт:
Над этим вопросом он ломал себе голову.
Девушка почти испуганно оборачивается:
– Моя подруга? Откуда ты взял? Нет. Я знаю только Лило. Она в нашем доме живет. С ней всегда весело. Да ей только еще пятнадцать лет. А Урсуле уже семнадцать.
Руди раздумывает, что бы ему теперь сказать. Франц, например, знал бы. Руди боится, что вдруг опять наступит молчание.
– Я сегодня в первый раз с ними. Неделю тому назад у нас ничего не вышло бы - родители дома были.
– А тебе нельзя выезжать, когда родители дома?
– Что ты! Если бы они узнали!
Снова Руди не знает, что говорить. Он только слегка пожимает руку Крошки.
– Послезавтра они вернутся.
– Кто?
– Родители.
Руди вдруг чувствует, что Крошка сильно сжимает его руку. Ему делается жарко от ощущения счастья. Но вот он услышал слова: "Послезавтра они вернутся".
– Послезавтра...
– повторяет он почти бессознательно и надолго умолкает.
– И тогда ты совсем не сможешь больше приезжать?
Крошка качает головой. Но рука ее более красноречива.
И тогда Руди осмеливается погладить эту руку.
Снова наступает тишина, которой так боялся Руди.
Крошка держит руль и смотрит прямо вперед. Руди разглядывает огоньки на воде. Они не кажутся ему такими уж заманчивыми. Да он и не обращает на них никакого внимания. Он только вздрагивает, когда мимо вдруг пролетает бакен. Снова они почти на самой середине реки. Скоро кончится вся поездка. И вдруг Руди чувствует, как в нем нарастает непреодолимое желание, которое заставляет его покраснеть до ушей. Снова мимо скользит бакен. "Вот у следующего я ей обязательно скажу!" - решает он, и ему вдруг кажется, что лодка уже не плывет, а летит с невероятной быстротой. А как бы он радовался ее полету в другое время. Какой-то пароход сиреной вызывает лоцмана. Но Руди только чуть поворачивает голову. Вот он уже различает следующий бакен. С чудовищной быстротой лодка приближается к огоньку. "Обязательно теперь скажу, обязательно..."
Вот они уже поравнялись с бакеном. Руди приподнимается, несколько раз сглатывает слюну. Бакен уже в двадцати метрах позади.
– Крошка!
– выдавливает Руди из себя и кашляет.
Девушка поворачивает к нему лицо.
– Крошка, знаешь - так хорошо сегодня вечером!
– Да, - шепчет она в ответ.
– Знаешь... давай поедем не так быстро!
– говорит он.
Нет, на другое он не решается. "Когда пройдем следующий бакен, я ей обязательно скажу, не то буду трусливой собакой".
– Поздно уже, - вздыхает Крошка, - мне надо вернуться так, чтобы тетя моя ничего не заметила, - но тут же отнимает у Руди шкот и выбирает его, чтобы уменьшить ход лодки.
Руди наконец собирается с духом:
– Крошка, мы с тобой еще такие молодые, и ты, может, думаешь, что я не соображаю, что говорю, но я...
Слева проплывает очередной бакен. Сараи на берегу заметно увеличиваются.
– ...но я все хорошо обдумал...
Крошка пристально смотрит вперед.
– Что обдумал?
– Да знаешь...
– Руди уже видит учебный корабль впереди...
– Может быть, ты так же думаешь, как я. Мне так хочется... Ты не могла бы дать мне свой адрес?
– быстро заканчивает он.
– Нет, мне нельзя писать - у меня папа очень строгий.
Лодка медленно входит в рукав Везера. Крошка осторожно подруливает к берегу, хватается рукой за траву, чтобы Руди мог выскочить. Но, когда он уже сидит на берегу, не зная, что сказать, она бросает ему конец и говорит:
– Дай-ка я вылезу на минутку - ноги размять.
Руди обматывает тонкий канат вокруг большого камня.
Крошка некоторое время прохаживается взад и вперед, и Руди шагает рядом с ней. Наконец оба сразу останавливаются.
– Ты запомнишь, как меня зовут?
– спрашивает Руди. Ты-то мне можешь писать? Ну, а потом, когда мы подрастем, твой отец тоже ничего не будет иметь против.
Крошка почему-то еще раз завязывает веревку. Потом они долго смотрят друг на друга.
– До свиданья, Крошка!
– До свиданья, Руди!
Но они все еще держатся за руки. И ни он, ни она не хотят первыми отпустить руку.
– Не забудь, как меня зовут!
– Нет, нет, ни за что не забуду.
– И напиши мне завтра, хорошо? И я бы тебе ответил сразу...
– Хорошо, - тихо произносит девушка, - напишу...
Руди видит, как в темноте сверкают ее зубы. Губы тонкие, но и они блестят, и глаза тоже. Вдруг он берет ее головку в обе руки и целует ее прямо в губы. Крошка, на мгновение застыв, быстро отворачивается, еще раз пожимает его руку и прыгает в лодку.
Руди все еще держит канат.
– До свиданья!
– кричит он и бросает канат в лодку.
Крошка отталкивает лодку. Парус надувается.
– Спокойной ночи!
– кричит девушка.
Долго стоит Руди на берегу. Белый парус манит его издалека, когда лодка уже выходит на середину темной реки. Еще минута, и он сольется со сверкающей лунной дорожкой. Вот и слился!
Руди видит крохотную фигурку и руку, которая машет, машет...
IV
Друзья.
– Под полными парусами.
– Гроза на реке, - Боцман
Иогансен.
1
Тишина в этот день и впрямь воскресная. Солнце поднялось уже довольно высоко, а корабль все еще похож на огромного спящего зверя, привязанного к берегу. Вода а реке такая же голубая, как и небо над ней. Маленькие лодчонки под белыми парусами плывут вниз по Везеру. С одной из них доносятся слабые звуки гармоники. УТИХЛИ пневматические молотки на верфях, на длинных набережных и высоких сваях примостились разомлевшие чайки, и перышки их светятся, точно снежки на солнце. Флаги на флагштоках повисли; кажется, что ветер и тот еще спит.
Сегодня ребят не будят резкие свистки боцманских дудок. Юнги долго не встают. Время от времени кто-нибудь удивленно протирает глаза, потягивается, вздыхает и снова лениво поворачивается на другой бок, прежде чем встать и спокойно, не торопясь, пойти умыться. А может быть, ради праздника вообще не стоит умываться? Самые ленивые только к обеду выбираются из коек. Сегодня можно спокойно поесть. Вахтенный, боцман Кем, почти не показывается, а когда все-таки выходит на палубу, вид у него такой же заспанный, как у всех.