О людях и самолётах 2
Шрифт:
Вадик и Игорь жили в одном номере, а я как начальник, один занимал двухместный номер, который мы попеременно использовали как распивочную и канцелярию.
Увидев накрытый стол, Т* испугался:
– А никто не узнает?
– Мы никому не скажем! – успокоил его я, и Вадик взялся за дело.
Через полчаса проверяющий был готов. Он плакал крупными, детскими слезами и заплетающимся языком умолял нас: «Ну, а т-теперь, ещё раз! За нежность!»
Чтобы закрепить достигнутый эффект, Вадик извлёк Т* из-за стола и, прихватив бутылку и стаканы, повёл
Я убрал со стола, принял доклад по отбою и стал ждать. Через час тело полковника Т* было внесено в номер и отгоризонтировано на свободной койке.
Внезапно тело открыло глаза, сфокусировало их на потолке и загробным голосом вопросило:
– Что это там?
– Где там?!
– На потолке… – слабо махнуло рукой тело.
– А-а-а… комары.
– А почему? – не унимался проверяющий.
– Река рядом, вот и летят на свет,– пояснил я.
– А перебить?
– Всех не перебьёшь, да и потолок высокий.
– Я тебя ща научу – ясным голосом сказал Т*.
Он схватил свою подушку за уши и внезапно, резким и сильным движением метнул в потолок. Раздался бесшумный взрыв, свет померк в облаках старой побелки, а когда воздух очистился, я увидел, что наше горе-злосчастье, перемазанное побелкой, сладко спит, обнимая осквернённую подушку.
Следующим утром Вадик пробежал свои обычные три километра, принял холодный душ и прибыл ко мне за указаниями на день, источая флюиды свежести, здоровья и служебного рвения. Флюиды служебного рвения у меня почему-то всегда ассоциировались с запахом крепкого одеколона.
Полковник Т* являл собой вопиющую картину утренних похмельных мук. Весь крупно пожёванный, с синеватой физиономией, он был похож на старые джинсы, которые достали из стиральной машины.
– Товарищ полковник, – начал я провоцировать, – в гарнизон пойдём или сначала пивка?
– Т* издал жалобный и неразборчивый стон, но Вадик всё понял правильно.
Через четверть часа мы двигались в сторону ближайшей пивнушки, причём Т* смахивал на покойника, ожившего по воле чёрного мага.
Тепловатое пиво поверх «вчерашнего», подобно глубинной бомбе, мягко взорвалось в желудке несчастного, и он мягко осел на руки Вадика, не забыв, однако, предупредить, что жена велела привезти ему фрукты.
Остаток для ушёл на поиски чемодана полковника Т*, приобретение билета на поезд со славным номером 666, а также закупку и упаковку в ящики фруктов, которым на долгом пути до Москвы ещё предстояло превратиться в смердящий джем.
Вечером так и не очухавшийся Т* был загружен в поезд, а осенью, когда я вернулся из отпуска, Т* на кафедре уже не было – куда-то перевёлся.
***
Прошло почти десять лет, я успел уйти из армии и занимался совершенно другими делами, как вдруг у меня зазвонил телефон.
– Это полковник Т* говорит! Ты чем сейчас занят?
– А что? – осторожно спросил я, – я вообще-то давно на дембеле, а вы?
– Ну, совершенно верно! – раздался до боли знакомый голос, – я сейчас в одной коммерческой фирме зам директора по безопасности, давай ко мне работать!
– Спасибо за доверие, – ошеломлённо пробормотал я и положил трубку.
Педагогическая поэмка
(тетрадь, забытая в самолёте)
25 июня. Проводил собрание студентов, отъезжающих на сборы. По списку – 104 человека. Пришли все, причём, трое сверх комплекта привели девушек, а студент Вайсброт прибыл с мамой. Девушки хорошенькие, у нас такие не водятся, наверное, сманили из соседней академии Народного хозяйства. Описывать маму студента Вайсброта не поднимается рука. Девушек прогнал, мамаша Вайсброт, ясное дело, осталась.
Рассказывал о сборах, много пугал. Испугалась только мадам Вайсброт, собирается ехать в войска вместе с ребёнком. С трудом пресёк.
– Та-а-к.… От кого опять лепесток на всю аудиторию?! Студент Ткаченко, встать! Почему – «Не могу»? Что – «Стул падает»? Держите его, чтобы не падал! Кто сказал: «А у него жидкий?!»
Так, граждане и старушки, за употребление в войсках буду карать по всей строгости.
А не волнует.
Не влияет.
И пиво тоже.
Ещё вопросы? Свободны.
30 июня. Построение на вокзале. Ефрейторский зазор – 2 часа до отхода поезда. Проверял документы. Ясное дело, двое забыли дома приписные свидетельства, а один – паспорт. Старый подполковник – предусмотрительный подполковник! Ну, чего глазами хлопаем? Такси в зубы – и поросячьим галопом вперёд за документами. Может, успеете.
Не прибыл студент Вайсброт. Позвонил ему по сотовому, оказалось, он перепутал вокзал и уже час с мамой ждёт нас на Казанском.
С нами едут два абсолютно одинаковых корейца Ро и Ли. Как же мы будем их различать? Придётся бирковать. Интересно, а есть корейская фамилия Пи?
Бомжи попытались украсть рюкзак. Рюкзак отняли. Выяснилось, что в этом рюкзаке была водка. Вот это чутье! Бомжей бить не стали – у всех чистая обувь и хорошее настроение.
PS: По приезде в часть – проверить вещи, водку – отнять.
Объявили посадку. Проводник, увидев моё войско, посинел лицом, рванул на себе китель и пригрозил милицией «в случае чего». Не испугались. Приказал командиру взвода в пути наладить отношение с поездной бригадой.
По отбою пошёл по вагонам. Взводный доложил, что контакт с проводником налажен. Похоже, приказ выполнен на совесть. Проводник лежит в своём купе, плачет, хочет сойти с нами, но встать не может. Я пообещал, что на будущий год мы поедем только в его вагоне. Вроде успокоился, только шмыгает носом. При каждом шмыге купе заполняется могучим перегарным духом. Приказал дневальным следить, чтобы это чмо не выпало из поезда.