О маленьких рыбаках и больших рыбах. Наш аквариум
Шрифт:
— Да мы не знаем еще, как и сами-то выберемся отсюда, — и привел ряд доводов: и не унести нам аквариума домой, потому что он тяжелый, и парень нас непременно увидит и отберет аквариум, и не известно еще, можно ли аквариум этот починить.
И, наконец, он высказал еще одно соображение: не будет ли это на воровство похоже, на кражу, и даже покраснел при этом.
Против последнего возражения я самым решительным образом восстал:
— Что ты, — говорю, — какое же это воровство? Ведь этот аквариум здесь все равно никому и не нужен, так зря валяется. Неужели он так и пропадет здесь без пользы?
Последний мой довод, кажется, на Федю подействовал больше всего. А когда я тут же рассказал ему свой план, как доставить аквариум домой, он с ним согласился.
А план я составил такой: завтра, как стемнеет, мы возьмем ручную тележку, проникнем в дом, захватим аквариум и на тележке увезем его домой.
В этом плане был неясен для нас только один пункт: как мы проникнем в дом, если сейчас не знаем, как выбраться из него.
Мы снова обошли весь дом, заглянули во все уголки — нет выхода. Попробовали, плотно ли парень забил дверь на балкон — не поддается. Попробовали, нельзя ли отодрать две-три доски от окна — можно, да только сильно стучать придется — услышат, пожалуй, а кроме того, парень все равно завтра заметит дыру и забьет ее, а нам она нужна — вынести аквариум. Опять пошли искать выход.
В одной из комнат мы присели отдохнуть прямо на пол, а ноги спустили в широкий провал между половицами. Рассеянно водя глазами по пыльному полу, я вдруг заметил сквозь щель у самой стены солнечный луч под полом. Как он туда попал? А ну-ка, посмотрим. Взял да и полез под пол. Верно — кирпичный фундамент в одном месте не то сам развалился, не то был кем-то разобран, и в отверстие под пол проникали косые вечерние лучи.
Отверстие было узкое. Я позвал Федю, и мы с ним вынули с краев несколько кирпичей. Теперь можно было легко пролезть. Но мы не торопились, нам нужно было позаботиться о том, чтобы завтра можно было вынести аквариум. Поэтому мы вынули еще несколько кирпичей и только тогда вылезли на волю.
Посмотрели вокруг себя — все было благополучно. Выход наш не был виден ни со стороны избушки, где жил парень, ни даже с дороги. Мы были очень довольны — завтра никто не помешает.
Когда я вернулся домой, я ничего не сказал маме о нашей находке.
Я чувствовал, что мама вряд ли одобрительно отнесется к нашей затее, станет отговаривать, а, пожалуй, чего доброго, возьмет да и запретит категорически. А разве можно пропустить такой счастливый случай, когда аквариум, «настоящий» аквариум, сам нам в руки дается. Ведь я так упорно и так долго его хотел. Нет, не надо усложнять дело. Потом как-нибудь и с мамой сговорюсь.
На все ее расспросы я отвечал так неохотно и кратко, что мама была очень удивлена, даже лоб мой потрогала рукой, нет ли у меня жару, не болен ли я.
А я в это время уж вот о чем думал: а как мы с Федей будем завтра аквариум из дома выносить? Ведь если разобраться, так это не так-то уж легко. Вечер-то вон какой темный. И завтра такой же будет. В такую темноту и войти-то в старый дом жутко! А надо будет еще и на чердак лезть, потом в темноте спускать по дряхлой лестнице тяжелый аквариум. Потом нести его через ряд комнат с провалившимися половицами, потом лезть с ним под пол... Того и гляди,
На другой день, когда мама уже ушла на службу, пришел Федя и привез тележку. Вид у него был озабоченный.
— Вот тележку я достал. А только как мы с тобой снесем аквариум ночью?
— Я тоже об этом думал, Федя! Растяпы мы с тобой, — и рассказал свой новый план. Федя с ним согласился.
Дорогой мы уговорились, как и что нам надо делать. Поспорили при этом немножко, потом согласились, потом снова поспорили. Так с этими разговорами и дошли до Макарьина.
Мы были уже совсем близко от старого дома и только что хотели свернуть с дороги, как вдруг видим, навстречу идут двое. Один — все тот же враг наш, дюжий парень, а другой... может быть, старик, сердитый хозяин усадьбы? Нет, как будто не он.
— Федя, опять этот парень. Давай побежим!
— Зачем нам бежать? — спокойно сказал Федя. — Ведь мы на дороге. Здесь всякий может ходить.
Признаться, не без страха я шел вперед, меня так и подмывало броситься бежать куда-нибудь подальше. Но было стыдно перед Федей.
А парень, и его спутник все ближе и ближе. Я все всматриваюсь, стараюсь узнать, кто же этот спутник. И вдруг — батюшки! — да это Максим Андреич! Как это он тут оказался? Вот здорово!
И вот они подошли к нам совсем близко. Парень, сильно размахивая руками, что-то громко рассказывал:
— А я ему говорю: Прохор Андреич, говорю, да разве же я не стараюсь для вас...
Мне показалось, что язык у парня ворочается во рту не совсем свободно и на ногах он держится не совсем твердо, а толстое лицо его красно, как кумач. Да и Максим Андреич был тоже достаточно красен, хотя шагал совершенно твердо.
Когда они поравнялись с нами, я поглядел независимо на парня и говорю:
— Максим Андреич, здравствуйте! Как это вы сюда попали?
— Здравия желаю, господа! — сказал он. — Прогуливаетесь? А я вот к братану кое-зачем приходил, — и Максим Андреич указал на парня.
«Ага! Брат», — подумал я, и уж какая-то, пока еще неясная возможность, какая-то новая надежда насчет добывания аквариума вдруг промелькнула в моей голове.
А парень уставился на нас довольно неприязненно и говорит не то нам, не то Максиму Андреичу:
— Из-за этаких-то сопляков мне и попало вчера от хозяина. Шляются тут. Балуются. Тащат все. А я в ответе.
Надежда в моей душе, не успев оформиться, померкла.
Но на помощь пришел Максим Андреич:
— Эти ребята не такие. Я их, Степа, знаю. Они сурьезные. Они естественной историей интересуются. Имеют свою приятность! — сказал он благодушно и подмигнул глазом. — А вы что же, господа, без сачков сегодня? — спросил он нас.
Надежда снова воскресла в душе моей.
Я отозвал Максима Андреича в сторону и, волнуясь, срывающимся голосом сказал: