О носах и замка?х
Шрифт:
— О, ей «посоветовали» отнести эту… хм… «заразную штуковину» к доктору. «Ох, мадам Леру, может быть, оно заразное. Как бы узнать! Вот был бы проверенный доктор…»
— А мистер Клокворк? Встреча в пабе в день туманного шквала также не была случайной?
— Нет, мистеру Клокворку заплатили, чтобы он ненавязчиво упомянул при вас о гремлинах, а когда вы станете расспрашивать рассказал нужную нам историю. И направил вас дальше, к следующему узелку, к следующему агенту.
— Подумать только, мистер Клокворк… я был о нем лучшего мнения.
— Честно сказать, этот господин не думал, что поступает плохо. Он долгое время полагал, что все это розыгрыш… Ведь речь шла
— Болван, — проворчал доктор.
— Честный, простодушный болван, — кивнул Фиш. — Чистое сердце… настоящая редкость.
— Полагаю, и кража у вас ящика на вокзале была подстроена?
— Продавец шестеренок на рынке, старьевщик с канала, миссис Фрункель… Мы сделали все для того, чтобы вы шли по следу.
— Как сложно… Слишком много этапов только лишь для того, чтобы заинтересовать нас. Зачем? Почему именно мы?
Фиш с сожалением взял с блюда последнюю коврижку.
— Он сказал, что это должны быть вы. Потому что вы идеально подходите. Вы страдаете болезненным любопытством, доктор, как бы ни пытались это скрывать. Вы хронически не переносите таинственность и недосказанность. Поэтому, уж простите, манипулировать вами проще простого. Стоит перед вашим носом лишь помахать чем-то похожим на тайну, как вы не сможете себя сдержать, чтобы не потрусить за ней. При этом мистер Блохх был уверен, что вы ничего не выдадите полиции — он сказал, что ваше отношение к господам из Дома-с-синей площади — также один из ключевых факторов, которым можно было воспользоваться. И самое главное — вы очень умный, расчетливый, логик до корней волос, если задать вам строго выстроенные причины, вы сделаете идеально точные, но при этом очевидные и предсказуемые выводы.
— Это месть, — задумчиво проговорил доктор Доу. — Месть Блохха за то, что мы помешали его планам в прошлый раз.
Фиш с улыбкой покачал головой.
— Насколько я понял из письма, он восхищен вами. Он не намеревается вредить вам. Ему просто доставляет удовольствие наблюдать за тем, как вы следуете по прописанным им ноткам.
— Неужели он думал, мы не догадаемся? Разбрасывая столь явные улики, он полагал, что мы будем слепы до самого конца?
— О, нет. Я практически не знаю его планов, но касательно вас он выразился предельно ясно. Это был эксперимент. Он хотел выяснить, что в вас сильнее: дух противоречия или же любопытство. В какой именно момент вы прекратите играть в его игру, с самого начала понимая, что это игра, а вы всего лишь…
— Марионетки? Полагаю, он доволен экспериментом. Я играл в его игру до самого конца… И вот мы подошли к тому, зачем все это нужно было. Машина?
Фиш кивнул.
— Мы знали, что она у кого-то из банка Ригсбергов, — сказал он. — Изначально мы полагали, что она у Вивьен, но в процессе выяснилось, что все это время она была у господина Портера. Ну как «была»: он заполучил ее как только Ригсберги заполучили лавку Рида. Но он не смог ее запустить и выбросил на свалку. О чем он, разумеется, пожалел. Вы должны были заставить его отыскать Машину. Дать ему понять, кто именно ограбил банк. Он должен был начать дергаться, еще одна муха в паутине мистера Блохха. И он задергался. Бросил все свои силы на поиски. И скоро он заполучит ее. Я знаю… И мы должны успеть забрать ее у него прежде, чем он попытается ее запустить.
— Вы сказали «мы»?
— Но ведь ему нужен второй ключ! — встрял Джаспер.
— У него оба ключа. Или же они будут в ближайшее время.
— Но я полагал, что второй
Фиш скрипнул зубами. Было видно, что ему невероятно стыдно.
— Мистер Фиш?
— Вы ведь помните, как именно я изловил Каркина? Его подвела излишняя самоуверенность. К сожалению, должен признаться, что я также стал ее жертвой. Я полагал, что одурачу полицейских, но… это не мой город, и я сам загнал себя в ловушку Тремпл-Толл. Я рассчитывал на то, что переулок окажется сквозным, но он оканчивался тупиком. Они меня загнали. И я был вынужден вступить с ними в схватку. Их было больше, а я… ну не сказать, чтобы умею драться. Я сам едва ускользнул, но один из констеблей, удачливый мерзавец, разорвал мой карман. И я не сразу понял, что ключа нет. А когда обнаружил пропажу, было слишком поздно. И вот мы как раз подошли к тому, что Портеру теперь по силам запустить Машину… Мы должны помешать ему…
— Снова это неуместное «мы». Почему вы полагаете, мистер Фиш, что мы станем вам помогать? Я думаю, настала пора обрезать нити и перестать быть марионетками.
— Блохх знал, что вы так скажете…
— Ну, разумеется!
— А еще он особо подчеркнул, что вы не сможете остаться в стороне. Это противоречит вашей природе. Этот человек, Портер, как верно заметил Джаспер, настоящий злодей. Он погрузит город в отчаяние, жизнь кругом завянет, люди будут каждый день убивать себя. Вы ведь испытали на себе действие банковского горемычного порошка? А теперь представьте, что весь город погружен в нерассеиваемую тучу такого порошка, только намного более концентрированную. Чистое горе, выделенное несчастье. Спросите себя, доктор, сможете ли вы спокойно наблюдать за последствиями, зная, что могли все это предотвратить…
Доктор Доу поморщился.
— Очень грубый ход. И бессмысленный. Странно давить на мое человеколюбие…
— …и никто не спасется. Это затронет всех.
— Дядюшка, мы должны! — взволнованно воскликнул Джаспер.
— Но тогда Блохх победит.
— Вы не понимаете, доктор, — Фиш соединил ладони и сплел пальцы, — Блохх уже победил. Он всегда побеждает. Уверен, в прошлый раз, когда вы его якобы обыграли, на деле сработал какой-то из его запасных планов. Ведь он по-прежнему на свободе, так? По-прежнему строит планы и никто до сих пор не знает, кто он такой. Верно? Но я должен еще кое-что заметить, доктор. Вы противостоите вовсе не Блохху и не мне. Вы противостоите подлости, бескомпромиссному злодейству. Блохх вам вовсе не враг, доктор… По крайней мере, сейчас.
Доктор погрузился в раздумья, а Фиш потянулся за коврижкой, позабыв, что уже доел последнюю.
— Как грустно, — сказал он. — Но у меня ведь еще была целая конфета в кармане пальто, да… Джаспер, ты не мог бы мне ее принести?
Джаспер выбрался из кресла и понесся наверх.
— Доктор. — Фиш приглушил голос и чуть наклонился вперед. — Блохх просил напомнить вам, если вы вдруг забудете, что на самом деле вы готовы сделать что угодно ради вашего племянника. Готовы пойти на что угодно… Вы его очень любите, и не позволите ему стать жертвой творения Портера.
Доктор Доу чуть наклонил голову, его черные брови превратились в одну линию, вокруг глаз залегли тени.
— Я не знаю, насчет Портера, мистер Фиш, — сказал он, едва слышно, — но вы — самый настоящий злодей. Я вам не верю. Вы тут рассказали вашу слезливую мелодраматичную историю из детства, столько красочно живописали ваши семейные горести. Но… вы и сами не замечаете, как переигрываете. Может быть, не было никакого Уилли из приюта, убитого жутким воспитателем… Может, и другого не было. Вы отъявленный лжец, мистер Фиш.