О носах и замка?х
Шрифт:
— Сэр, крысоловы… Вы ведь знаете, что в доме сейчас идет травля?
— Разумеется, я осведомлен о подобных вещах, Бастерс. Переходите к делу.
— Я боюсь… мне кажется…
— Да говорите уже!
— Сэр, мне велели сидеть у себя в комнате — крысиный яд, вы понимаете… Но на мою приборную станцию пришел сигнал о том, что со слугами что-то не так. Они… они отключились.
— Бастерс, если это снова ваши выдумки касаемо «заговора автоматонов», то сейчас у меня нет на это времени.
Дворецкий считал, что очень напрасно мистер Портер предпочитает обычным слугам механических
— О, нет-нет, сэр! — запротестовал Бастерс, возмущенно поджав губы. — И хоть я настаиваю, что держать штат механических слуг рискованно и опасно, сейчас дело в другом. Как только я получил сигнал о том, что слуги отключились, я осмелился выйти из комнаты. В рубке управления механическим домашним персоналом выяснилось, что кто-то не только отключил всех автоматонов, но при этом так же заблокировал приборную доску. Кто бы это мог быть, если не чужаки, вы согласны? Я хотел отыскать крысоловов — но нигде не смог их обнаружить. Зато я нашел миссис Кьюди, кухарку. Она также не послушалась указаний и покинула свою комнату — вы знаете ее нрав: ее не остановить, если ей не позволят приготовить ужин и…
— Что с ней? — равнодушно спросил Ратц. — Она мертва?
— Усыплена. Ее лицо позеленело, как и слюни, которые она пускает на стол… Быть может, нам стоит вызвать нашего доктора из больницы?
— Никаких врачей, Бастерс. — Ратц искоса глянул на Полли Трикк. — Кеббит, Доммер, вы идете со мной. Я должен все проверить. Мистер Фирнелл, вы останетесь караулить нашу пленницу.
Фирнелл кивнул:
— Слушаюсь, сэр.
Мистер Ратц бросил на, по его мнению, хитрую авантюристку преисполненный подозрительности взгляд, после чего в сопровождении своих людей и дворецкого покинул подвал.
***
4 часа 30 минут (дня).
К особняку, со стороны боковой аллеи, подъехал экипаж с гербами Братства крысоловов на дверцах. Выкашляв вокруг себя облако пара, он встал под старым клёном и затих.
Спустя какое-то время из-за ствола ближайшего дерева выглянул человек в котелке и ветхом зеленом пальто. Нижняя часть его лица была замотана шарфом, а воротник пальто поднят, несмотря на то, что холодно не было. В тени под котелком блеснули круглые очки.
Воровато оглядевшись по сторонам, он подкрался к экипажу и постучал в окошко дверцы со стороны аллеи. Окошко откинулось в сторону, и обладатель зеленого пальто что-то быстро-быстро затараторил. Ему что-то ответили, после чего он кивнул и скрылся на тихой сонной улочке — сделал несколько шагов и исчез: может, он забрался на дерево, а может, затаился в зарослях плюща.
Пассажиры, двое мужчин в грубых серых пальто и высоких серых цилиндрах, принялись наблюдать за домом. Один из них глядел на сад в бинокль, другой сконцентрировал свое внимание на парадном входе и стоящем у садовой решетки темно-синем фургоне, на ржавом борту которого была выведена наполовину вытрескавшаяся надпись:
«Полиция Габена.
Полицейское ведомство Тремпл-Толл».
Человек
Крысоловы были не в ладах со служителями Дома-с-синей-крышей, и сегодня был крайне неподходящий день для встречи с ними. Они дожидались, когда полицейские покинут дом, сядут в свой фургон и укатят обратно, в Тремпл-Толл.
— Вы уверены в своем… помощнике? — спросил между тем один крысолов другого.
— Если вы говорите о Уэсли, — ответил человек с черной бородой и кривым шрамом, проходящим через глаз, — то он еще ни разу меня не подводил.
Собеседник не ответил. Он перевел бинокль на окна, пытаясь рассмотреть хоть что-то. В одном из окон второго этажа на миг промелькнула чья-то фигура. Судя по форме прически, это был хозяин дома.
Чернобородый крысолов тем временем развернул план дома, желая что-то уточнить. Одно из помещений было обведено кружочком и подписано.
— Проклятье, не могу разобрать почерк Трикерта, — процедил он, вглядываясь.
— Вы позволите? — спросил собеседник и взял карту. — Здесь сказано: «Нижний ряд, 17-ый вентиль — выкрутить концевик, переключить сопряжитель на отметку 18/124, заблокировать станционарный ротор Бирхгаузена».
— И как вы все это разобрали, скажите на милость?
— Долгое время я работал среди людей с самым неразборчивым почерком в городе…
Чернобородый проворчал:
— И почему, спрашивается, нельзя писать инструкции подобной важности так, чтобы их можно было прочитать?
— Меня больше беспокоит то, что я не представлю, что такое «концевик» и «сопряжитель». Молчу уж о «станционарном роторе Бирхгаузена».
— Ничего страшного. Мэпл знает — он много времени проводит в мастерской механика Братства.
— Почему же мистер Трикерт сам не поехал с нами?
Чернобородый недобро прищурился.
— О, вы и не представляете, как нам всем повезло, что он не отирается где-то поблизости.
— Они уходят…
И верно: двери дома открылись, и на дорожку выкатились три шумных полицейских в синих мундирах. Судя по их виду, они недавно пережили настоящую катастрофу: ковыляли, были там и здесь перебинтованы, да и вообще являли собой один сплошной трагизм. Шедший первым и вовсе опирался на трость. Как только двери особняка за констеблями закрылись, все трое мгновенно исцелились наирасчудеснейшим образом: прекратили хромать, трость оказалась не нужна, драматично согбенные спины распрямились. В этих увальнях явно умирали мастера театральных подмостков.
Что-то громко обсуждая, господа полицейские забрались в свой фургон, ожидавший их констебль-механик толкнул рычаги, и горбатая громадина, заскрежетав и погрузив аллею в дымную вонючую тучу, стронулась с места. Вскоре экипаж полицейских исчез, и даже туча нехотя, но развеялась.
— Пора, — сказал чернобородый.
Крысоловы надели на глаза защитные очки, а на лица — противоудушливые маски. Подняв воротники пальто, они открыли дверцы и спрыгнули на брусчатку, не забыв свои мешки и фонари. Третий крысолов, огромный, как гардероб, выбрался из-за рычагов и отпер заднюю дверцу фургончика.