О носах и замка?х
Шрифт:
Кто же от такого откажется? Особенно после многочасовой тряски по шпалам и грубиянов из вагон-ресторанов. Особенно, когда десятки указателей, расставленных и развешанных по всему вокзалу, навязчиво толкают вас туда. «Почувствуйте Габен на вкус!», «Небольшая передышка перед погружением в пучину городской суеты!», «Не упустите возможность поесть в лучшем ресторане города! (Действуют скидки, если вы прибываете к завтраку, а покидаете нас после ужина)». Ловушка, сети, скользкие пальцы господина управляющего, тянущиеся к вам за шиворот. Что ж, ресторан госпожи Примм являлся довольно яркой
Натаниэль Френсис Доу обо всем этом был прекрасно осведомлен, и поэтому, оказавшись на Чемоданной площади, он прошел мимо ресторана госпожи Примм, даже не окинув его взглядом.
— Почему мы туда никогда не ходим? — спросил Джаспер, шумно глотая слюни и заглядывая в большущие окна, за которыми сидели счастливые джентльмены и дамы с вилками и ножами в руках. — Всегда хотел там побывать!
— Не хотел, — лаконично ответил доктор Доу.
— Как это? — удивился мальчик.
— Госпожа Примм пользуется услугами месмеристов и профессиональных лжецов из афишного дела — их работа убедить тебя в том, что ты всегда хотел там побывать.
Они свернули на Твидовую улицу. И стоило ресторану на площади скрыться из виду, как Джаспер действительно ощутил, что он не так уж и голоден. Он вообще почти позабыл о его существовании.
Мимо прогрохотал трамвай, забитый, словно новый спичечный коробок. Прохожие, нервные и суетливые (в окрестностях вокзала они всегда такие), спешили по своим делам. Но сильнее прочих торопился толстый констебль на темно-синем самокате, несущийся вниз по Твидовой в сторону Чемоданной площади. Он неистово гудел в клаксон и грубо прибавлял от себя:
— Дорогу! Полиция едет! Дорогу, сонные улитки!
Полицейский едва не сбил какую-то старушку, но даже не заметил этого. Как не заметил он и доктора Доу и его племянника.
— Интересно, куда это он так торопится? — Джаспер задумчиво уставился вслед шумному полицейскому.
— Надеюсь, на поезд, чтобы навсегда покинуть Габен, — холодно произнес Натаниэль Доу. К мистеру Бэнксу он относился с крайним презрением, считал его глупым, невежественным и утомительным человеком. Они с напарником, мистером Хоппером, доктор был убежден, являлись худшими представителями Дома-с-синей-крышей.
— Это вряд ли, — усмехнулся Джаспер. — Может, он спешит по какому-то срочному полицейскому делу?
— Вероятнее всего, он спешит на обед. Мы почти пришли.
Доктор и его племянник свернули за угол у табачной лавки «Раухен». Рядом с ней стоял сигарный столб с десятками крошечных раструбов, из которых в воздух вырывался разноцветный дым, представляя всем желающим различные сорта табака: от самого дешевого («Гордость Гротода») и до «Лунгенброт» — сотня фунтов за дюжину папиреток.
Улица Большая Колесная на деле была довольно узкой и тесной — на ней могли разминуться лишь два экипажа, и то если втянут животы. Над мостовой нависали этажи хмурых домов, и дневной свет с трудом пролезал между ними. Отдаленный гул, отчетливо доносившийся с Чемоданной площади, еще у табачной лавки, на Большой Колесной уже напоминал лишь вялое ворчание.
Здесь от суеты вокзала пряталось крошечное кафе: два больших круглых окна и дверь с колокольчиком. О данном заведении знали только те, кто обитал поблизости (никаких приезжих), поэтому и цены здесь были… удобоваримые.
Уютным и тихим
Доктора Доу неизменно раздражали милые люди, поскольку было в них что-то пряничное и сиропное, потаенно-угрожающее, но Элмерсы были «терпимо» милыми и слегка грустными. Доктор Доу, в присущей ему манере строить догадки, предполагал, что это как-то связано с тем, что их лишь двое.
Доктор с Джаспером зашли в низенькую дверь, кивнули поздоровавшейся с ними хозяйке.
Кафе было тесным, и столики стояли близко друг к другу. Натаниэлю Доу это обстоятельство очень не нравилось — ему казалось, что люди, чужие и незнакомые, вторгаются в его приватность, и он предпочитал этому месту кафе «Злобб» на Пыльной площади. Туда являлись в основном нелюдимые личности, которые предпочитали сидеть в полном одиночестве, — они практически не разговаривали и никогда не лезли в чужие дела со своими неуместными приветствиями и ненужными разговорами. Каждого занимали лишь его чашка кофе, папиретка и номер газеты. Но до площади было довольно долго добираться, в то время как даже доктор ощущал у себя явные симптомы голода, а что уж говорить о его племяннике.
Они повесили свои пальто на вешалку. Доктор бросил любопытный взгляд на газетный шкаф в простенке. Там, в отделениях-сотах, лежали свежие выпуски едва ли не всех периодических изданий, печатающихся в Габене. Были в наличии газеты из Сонн и Старого центра, с Набережных и даже профсоюзные журналы из Гари. Разумеется, больше всего было экземпляров «Сплетни» и «Габенской Крысы». Натаниэлю Доу мучительно захотелось взять свежую «Сплетню», но он понимал, что Джаспер ему этого не простит.
Кафе пустовало, и лишь у дальней стены неподвижно сидел немолодой человек с черной бородой. Он пил кофе и читал газету из Старого центра «Мизантрополис». Новые посетители его не интересовали, что вполне устраивало и самого доктора.
Они сели за столик у окна.
— Мэм, — сказал Натаниэль Доу, когда к ним подошла хозяйка кафе, румяная женщина средних лет в кремовом переднике. — Я ожидаю письмо… прошу вас, передайте мне его, как только оно прибудет.
Миссис Элмерс почтительно кивнула.
— Конечно, господин доктор.
В первое мгновение Натаниэль Доу удивился, откуда она узнала, что он доктор, но тут же сообразил, что его черный кожаный саквояж — весьма характерная деталь и выдает его с головой. Прежде он не придавал этому особого значения, но в последнее время, когда они с Джаспером с головой погрузились в различные неоднозначные дела, требующие сохранять хоть какое-то подобие инкогнито, саквояж мог стать помехой.
— Мне, пожалуйста, яичницу с беконом, три средне обжаренных тоста с маслом и кофе «Велюрр» с молоком, полторы ложки сахара и щепотку корицы.
— О, пропустили завтрак? — улыбнулась миссис Элмерс. — Но ведь позавтракать никогда не поздно, верно?!
Доктор Доу промолчал — его экономка с этим бы поспорила.
Миссис Элмерс все записала и повернулась к мальчику:
— А что будете вы, юный джентльмен?
— А у вас есть «Твитти»? — спросил Джаспер.
— Боюсь, что нет, — с улыбкой ответила хозяйка. — Но мистер Элмерс только что испек чудесные заварные пирожные.