Шрифт:
Ну, конечно! Как только рыцарь Fineous во главе небольшого экспедиционного отряда спустился с подъемного моста замка, выстроенного из монолитных железобетонных конструкций, так сразу же увидел разгорающийся костер. Веселые по случаю аутодафе простолюдины деловито казнили очередного вражеского лазутчика, привязав его к пирамиде бревен, больше похожих на трубы с фабрики големов, чем на стволы настоящих вязов или сосен.
— Ай эм хиа эз э кориспондэнт он эн иксчейндж проугрэм, — напропалую врал «шпиён», — эз э туэрист.
— Бреши лучше,
— Распишемся в ведомости, рыцарь Fineous, мастер острого меча, за шесть… шесть цифрой и в скобках прописью… драгоценных яхонтов …в скобках рубинов, — пропел как псалом толстый монах-казначей, когда Fineous, придерживая своего коня, подъехал к сейфу, установленному на тележке, рядом с какой пощипывал траву маленький ослик. — Говорят, любой колдун умеет выковать из рубина лазер, а по мне так дешевка они синтетическая.
Отдав холщовый кисет с рубинами, монах начал юлить:
— Командировочные получите реактивами для изготовления порохового боеприпаса — серой и селитрой… Откуда взяться денежкам?! Дела идут отвратительно: поджарили сегодня лишь одного еретика.
— А за что его казнили? — поинтересовался рыцарь не для того, чтобы вмешиваться в политику, а из любопытства, присущего молодым, будь они из просвещенных или из простых айвенгов, и поднял стальное решетчатое забрало. Девы в толпе обступивших костер крестьян одновременно вздохнули — хорош: и смотрит соколом, серые светлые глаза выделяются на загорелом лице, и улыбка открытая, вот только побриться бы не мешало.
— Как всегда, — поджал губы монах. — Грешно сказать, но утверждал, что Земля есть не шар крутящийся, а плоскость. Слово-то какое для своей ереси придумал: в-ухи-мер-на-я. …Вот вы там, в замках, обсерваторию имеете, и опять-таки высшую школу колдунов, а слыхивали ли про такое?
— Может, он «двухмерная» имел в виду? — уточнил рыцарь.
— Ага, в-ухи-того-самого, — неприятно осклабился казначей. — А брат Гарин из храма рыцарей лика Господня, он тоже образованный, ему как зафиндюлил. И в ухи, и между ушей.
— Так ты говоришь, что золота нет? — спросил снова красавец Fineous и будто нечаянно приставил наконечник копья, на котором развивался красный, цвета рода, вымпел, к третьей складочке жира на подбородке монаха, покоящейся еще на двух. — А если подумать?
На распаренном, мокром от пота лице служителя всеблагой церкви промелькнула целая гамма чувств, и Fineous почему-то вспомнил заученное во время урока по истории Франции: как папа Иннокентий III ответил на вопрос, возможно ли отличить еретика от доброго католика: «Убивайте всех подряд. Бог на небе узнает своих». Чтобы не мешать казначею предаваться раздумьям, рыцарь перевел взгляд к горизонту, туда, где кольцом смыкался Черный предел, которой невозможно достичь — приблизишься к нему, а он отодвигается. Потом Fineous оглянулся на громаду замка, у чьих ворот росла парочка кокосовых пальм, на какие он, верткий, словно обезьяна-бабуин, так любил залазить в детстве. Под крепостной стеной колыхались от дуновений теплого ветерка куртины нежно-розовых тюльпанов, откуда-то с полей несло запахом цветущей гречихи.
«Слава Господу Ге, что аутодафе — лишь символический акт», — подумал рыцарь и чуть-чуть надавил на копье — монах
— Шестьсот голдов — большие деньги, но вам, благородный Fineous… Со всем почтением… Да вот же они, в уголок завалились! …Нисколько не жалко для армейских.
В походной колонне, состоящей из гоблинов, вооруженных томагавками, и арбалетчиков в зеленоватой камуфляжной форме, кто-то громко, перекрывая другие голоса, хмыкнул — верим! Но как только Fineous дал команду двигаться, разговоры стихли, и трубадур в ритме тяжелого грохота солдатских сапог запел народную балладу:
— О смелом парне будет речь: он звался гоблин Гуд! Недаром память смельчака в народе берегут…
От памяти зависело многое, поэтому она весьма чтилась народом айвенгов, с незапамятных времен расселившимся на побережье Шардийского моря, чья непрозрачная вода поблескивала под лучами солнца, какое вставало на отдельной панельке. Простые айвенги верили, будто в морских впадинах обитает страшный гигантский кальмар величиной с королевский замок, повелитель медуз-горгон, но учившийся у колдунов Fineous считал такие слухи вздором, хотя и допускал, что головоногие в море могли водиться.
Покачивая алым кудрявым страусиным пером на шлеме, рыцарь, ехавший впереди экспедиционного отряда, предался грустным мыслям о прекрасной синеглазой Astra, которой он так и не осмелился сказать о своей любви. …Astra, его однокурсница, слыла девушкой современной и дамой приятной во всех отношениях: она мастерски владела двуручным мечом; носила длинные изящные платья в голубых тонах, покрытые вышивкой серебряной нитью с сапфирами, лунным камнем и лазуритом — с теми из самоцветов, в которых есть синий оттенок; красила великолепные пышные волосы в тот же цвет; делала замечательно маленькие шпаргалки-гармошечки по дисциплине «Тотальное поражение Армагеддоном» и вызывающе, в упор, смотрела на Fineous, когда им случалось сталкиваться в лабиринте узких запутанных коридоров высшей школы.
Но он, Fineous, был избран первым из всех после спарринга с рыцарем Тhundax, его троюродным братом, обросшим увальнем, какой дал обет не стричься, пока не совершит свой подвиг во имя Господа Ге, как Жанна д’Арк во имя Иисуса Христа. Fineous нравилась и общая история, и спецпредмет, в которых он находил исторические параллели. Поэтому, увидев аншлаг с запросом на английском языке, молодой рыцарь, не поняв ни слова, наугад надавил на левую кнопку, и беспечно поскакал дальше — к переправе. Fineous искренне верил в то, что англичане-саксы захватили айвенгов, как в свое время нормандские рыцари под предводительством Вильгельма Завоевателя оккупировали Англию. И то, что в обоих случаях официальным считался один язык, а местное население говорило на другом, нисколько не мешало сражаться.
Заночевали у брода: рядовые гоблины под руководством старого ворчливого ветерана поставили рыцарский шатер и палатки, а кашевар накормил всех жареной на вертеле олениной и пудингом с цукатами — первый день первой недели месяца Рыбы Лимбегою кончился.
Переправа через речку, протекавшую среди цветущих лугов, заняла поутру совсем немного времени. Fineous, даже не спешившись, перемахнул на коне ее русло там, где два припойменных низких берега почти смыкались в густых зарослях ведьминого корня. Впереди, в крутом горном склоне, виднелось небольшое обнажение и вход в шахту.