О традициях не спорят!
Шрифт:
– Вы стали незаконно владеть моей любовью. И хоть никто не давал Вам на это право, но вы украли мое сердце...
– начала зачитывать я со смешком, но продолжила с непониманием: - Поэтому я решил разбавить Ваш мрачный образ этим розовым соком лианты, который я уверен, несомненно, подойдет под цвет ваших глаз. Не беспокойтесь, лианта и вправду ядовита, как предупреждала наша хозяйка, когда Вы хотели накормить меня тем супом, уверяя, что без корнеплодов этого растения теряется вся гамма вкуса. Привожу к сведенью, что сок из поспевших плодов лианта еще ядовитее, и любое соприкосновение
Перечитав письмо два раза, я со злостью скомкала его, а затем негодующи закричала:
– Иииилииииисссс!
***
– Так что было дальше?
– с нетерпением спросил Эйрос, придвинувшись поближе.
– Интересно?
– хмыкнула я.
– А я-то думала, что ты посчитаешь это дуростью.
Светлый стыдливо потупил взгляд, наверное, догадавшись, что Котена сдал его с потрохами.
– Так ты будешь слушать дальше?
– Он тут же взбодрился и поднял голову, устремив на меня ожидающий взгляд, а я продолжила.
– А дальше было...
***
– Хейса, да кто ж знал, что она его тебе принесет!
– Разгневанность Илиса была под стать моей, только повод у нас к этому чувству был разный.
– Я посыльному строго на стога приказал отдать ей. Лично в руки!
– Я л'щно в рук о'дала хозя'ке!
– приняла оправдываться Мейгира.
– Ме как пос'лн казал: "Срощно и л'щно в рук!", так я побещала хозя'ку скать. Кому как не ее срощное п'сьмо, ко'рое л'щно в рук нущно передащ?
– Вот видишь, Хейса, это посыльный напутал!
– теперь принялся обелять свою честь Илис. То, что честь у него потемнела уже давно, его нисколечко не смущало. Ведь по-другому он не смог бы с таким искренним негодованием обвинять посыльного.
– Я ему приказал сказать только: "Лично в руки!", а добавил: "Срочно" он по своей личной инициативе!
– Хозя'ка, да есл'бы я знала, що п'сьмо этот вампэр пр'слал - вк'нула б!
Теперь они пошли дальше по списку, где первый пункт был, оправдание, второй, перевод стрелок, а третий, оскорбление. Обычно на втором и третьем пункте я могу узнать об этих двух кучу нового, потому их и слушаю, а не гоню взашей наказание исполнять.
– А если б, что-то и в прям важное было?
– начал "бить" Илис предлогами "в жизни все возможно".
– Или, наоборот, в письме кто-то из хозяйских завистников гадость какую-то подложил? Нужно было ж сначала открыть и убедиться, что письмо безопасно, а потом только хозяйки нести!
М-да... У Илиса не только чести, но и совести нет! Так нахально использовать свою же неудачную подлянку, как обвинение предполагаемой жертве. Он же прямым текстом обвинил ее в том, что именно из-за нее пострадала я.
– Щак я б окр'ла, провер'ла, но ам на гербе про лбов
Вот пример еще одного нахального темного, у которого хотя бы на любовные письма совесть осталась. А то, что в других письмах может быть что угодно, от поздравления с днем рождения, до переписки о плане свержения князя и захвате трона, то это не так уж и важно. Главное не читать о жарких признаний в любви, ибо неприлично!
– Да откуда тебе было знать, что это любовное письмо?
– Вот подоспел и третий пункт, когда голоса этих двух становятся повышенные и они забывают даже о том, что в комнате нахожусь и я.
– Ты ж за все свои два столетья не одного не получала!
– А тэ за своэ не одног не п'сал! Небос, сп'сал п'сьмо из кнэг "Уч'мся сощэнящ лбов'нэе п'сьма"! Дащ угадащ?
– Мейгира театрально прижала одну руку ко лбу, а вторую к сердцу и патетично начала рассказывать: - "Вэ сталэ бещ права владещь мое лбов'ю. Хощь нэкто не давал Вам на цэ право, но вэ украл мое сэрцэ..."
Я аж подавилась глотком липового чая, который медленно попивала, наблюдая за "спектаклем" в своей спальне. Хотя теперь я припомнила откуда мне пришли в голову те строчки, так как накануне сама листала эту книгу.
– А ты, небось, пока эту книгу прочла, все ногти себе по локоть сгрызла от зависти!
Вот что меня всегда поражает в их ссорах, так это то, что они никогда не оправдываются, словно шпильки друг друга признавали правдой. Я бы дальше любовалась "спектаклем", но три дня без сна давали о себе знать.
Единственно, что в письме Илиса оказалось не правдой (не считая тех ироничных "признаний" в любви), то что "удивительные, но не сильно радостные впечатления" одолевали меня не 12-15, а около восемнадцати часов. И хоть сейчас я чесаться перестала, но красные пятна гордо украшали мою серую кожу, ни в какую не желая исчезать. Ни мази, ни настойки, ни припарки не помогли их убрать, только опухлость уменьшили.
– Все хватит, - тихо сказала я, но меня услышали и тут же перестали припираться, обратив свои честные очи на меня, замотанную в бинты, словно запеленатая кукла, лежащая на кровати.
– Мейгира, на будущее запомни: если приходит посыльный с письмом, которое нужно срочно и лично в руки передать МНЕ, то веди его ко МНЕ. Никаких своевольных открываний МОИХ писем. А тебя, Илис, если так наполняют сильные чувства к Мейгире, то не используй такие экстравагантные способы привлечения ее внимания. Будь проще и купи ей платье, жалование тебе это вполне позволяет.
Да, вот только ради их перекошенных лиц и хмурых, полных ненависти переглядов стоило открыть то проклятое письмо!
Но Илис, не был бы Илисом, если бы не нашел пользу и в моих словах.
– Хозя'ка!
– с чувством сказала он, передразнив кухарку, кланяясь мне, сердечно прижимая руку к груди.
– Я, несомненно, воспользуюсь вашей мудростью и таким большим познанием, и завтра же закажу платье для Мегеры... то есть Мейгиры у лучшего мастера.
Я от досады цокнула языком, но козырь в рукаве у меня был не один, так что его я незамедлительно озвучила: