Оазис грез
Шрифт:
– Правая тяга «феррари», – произнес он глухим голосом. – Сначала я подумал, что она сломалась во время удара. Потом я нашел вот это.
Дэвид наклонился, чтобы повнимательнее рассмотреть стержень, провел пальцем по поверхности.
– Шершавая. Как будто…
– Кто-то поработал слесарной ножовкой, – холодно закончил мысль Арманд. – Слегка надрезано, но вполне хватило, чтобы изменить сопротивление металла. Достаточно, чтобы остальное доделали вес рулевой колонки и тряска на дороге. – Две железяки он снова положил в карман.
– Кто-то его убил?
Молчание Арманда явилось для него красноречивым
– Пусть швейцарская полиция не знает о том, что что-то не так, – посоветовал Дэвид. – Если они об этом узнают, то расследованием займутся сами, а кончится это тем, что мы ничего не будем знать.
Арманд сжал локоть Дэвида.
– Я хочу знать, кто это сделал!
– То, что нам известно об этом стержне, недостаточно, чтобы выявить это.
– Но о чем-то это говорит!
– Машиной Алекса занимался профессионал, который точно знал, что он делает. Любитель подложил бы бомбу или применил пистолет. А этот позаботился о том, чтобы убийство произошло вдали от Парижа и чтобы это выглядело как несчастный случай, не вызвало подозрений, чтобы убийца мог спать спокойно.
– Не многие профессионалы способны совершить такое! – прошептал Арманд.
– Не многие, – согласился Дэвид. – Их таланты обходятся недешево. Они не нуждаются в рекламе. Предстоит выяснить, где и как разыскать их, а когда найдете, то узнать, сколько надо заплатить.
– Вы хотите сказать, что кого-то наняли убить Алекса?
– Алекс был банкиром. Он никогда бы не столкнулся с подобными людьми, тем более не обманул бы их, после чего они стали бы охотиться за ним. Нет, это заказное убийство.
– А кто оплатил его? – горячо спросил Арманд.
– Если кто-то и сможет узнать это, то только вы, – ответил Дэвид. – Сказал ли вам что-нибудь Алекс в палате? Какое-нибудь слово, фразу или назвал фамилию?
– Он так и не пришел в сознание…
– Подумайте! – взволнованно предложил Дэвид. – Алекс позвонил вам из Парижа, настойчиво предлагая встретиться с ним в Женеве. Вы мне сказали, что он не объяснил почему. Но сказал ли он что-либо еще?
Арманд закрыл глаза и мысленно воспроизвел состоявшийся разговор. Он все еще слышал в голосе Алекса гнев и нотки страха. «Почему? Почему я не обратил на это внимания?» – подумал он.
– Давайте зайдем с другой стороны, – быстро предложил Дэвид. – Оказался ли Алекс в затруднительном положении – финансовом, политическом, сексуальном? Не шантажировали ли его?
– Не говорите глупостей!
– Арманд, это не исключается! – парировал Дэвид. – Людей не убивают таким образом из-за каких-то мелких споров. Кто-то либо хотел свести счеты, либо убрать Алекса, потому что он превратился в угрозу…
– Угрозу?
– Знаю, что на это непохоже, потому что, насколько мы знаем, у Алекса в финансовых кругах врагов не было…
– Но они могли быть в других областях, – оборвал его Арманд.
До Дэвида не сразу дошел смысл слов Арманда.
– Вы думаете, что это может быть связано с Бейрутом?
– Может быть, – произнес Арманд, взвешивая свои слова. – Такое объяснение вполне можно допустить. Подумайте, Дэвид. Наш уважаемый премьер-министр, выживший из ума старик, объявил, что он больше не примет участия в выборах. Зуамы, которыми руководит Набил Туфайли, уже затеяли между
– Не знаю, – усомнился Дэвид. – С их стороны это было бы огромным риском!
– Туфайли и другие раньше предпринимали попытки навредить мне, – напомнил ему Арманд.
Дэвид хорошо знал об этом. Последние десять лет преподнесли ему наглядные уроки того, насколько злобной и жестокой может быть политика в Ливане. Такие люди, как Арманд Фремонт, хотя их было и немного, представляли лучшие силы Ливана. Они беззаветно любили свою страну и были готовы пойти на любой риск, лишь бы их страна не оказалась добычей таких шакалов, как Туфайли и могущественных торговцев, брокеров и посредников, для которых смысл жизни заключался в процентах прибыли. Нормы поведения зуамов основывались на подкупе и коррупции, помноженных на насилие. Они фальсифицировали выборы, запугивали тех, кто осмеливался возражать, сокрушали финансовыми средствами своих противников. Только Арманд Фремонт, накопивший огромные богатства и снискавший себе международный авторитет, казался неуязвимым, но, возможно, это было не так.
– Вы действительно думаете, что это исходит от зуамов? – спросил он. – Неужели они и впрямь осмелятся на нечто подобное?
– Вы сами сказали, что, кто бы ни нанял этого профессионала, он имеет кучу денег и средства найти такого человека, – ответил Арманд. – У зуамов имеется и то и другое. И вполне может быть, что у них имеется и мотив.
– Один вопрос, – заметил Дэвид. – Почему не вы? Почему они нацелились на Алекса, хотя вы представляете собой гораздо большую угрозу? Именно вы боритесь с ними все эти годы у себя в стране!
– Возможно, Алекс узнал что-то такое, чего он не должен был знать. Возможно, Туфайли таким образом дает знать о себе.
– Он был бы глупцом, если бы только попытался поступить таким образом!
– Дэвид, мы имеем дело с Ближним Востоком. Вы уже должны были бы знать, что существо дел отличается от того, как они выглядят. – Он сделал паузу. – А теперь пойдемте в контору и поскорее оформим все документы, чтобы убраться отсюда к чертям собачьим. У нас много неотложных дел.
Дэвид задержал Арманда:
– А как поступим с Катериной?
При упоминании имени дочери Алекса гнев Арманда растаял, превратившись в печаль.
– Оставь это мне. Я сам сообщу ей об этом.
Арманд вдруг осознал всю чудовищность задачи: сообщить о смерти Алекса. Это потрясет до основания финансовый мир Нью-Йорка. Клиенты банка «Мэритайм континентал» будут сидеть на международных линиях телефонной и телексной связи. Эмиль Бартоли, заместитель Александра, должен быть извещен немедленно после Кати. На него можно положиться в отношении банковских дел, он предотвратит панику и успокоит дельцов с Уолл-стрита.