Оазис
Шрифт:
– Не здесь, – на этот раз Ральф помедлил с ответом, явно раздумывая, стоит ли мне что-то объяснять. – Тебя никогда не удивляла её манера величать себя Ирэн, а не Ириной?
– Не может быть… – теперь я испытывала странную смесь зависти и злости. – Ирэн с Запада?
Ральф кивнул, и я порывисто села на постели, засопев от обиды. Эта неестественно моложавая стерва жила на Западе? И променяла такую жизнь, жизнь, в которой у неё могло быть всё, что угодно, на деньги, заработанные похищением и продажей в рабство девушек?!
Ральф протянул руку, легко уложил меня обратно, прижал
– Забудь про Ирэн. Она для тебя больше не авторитет, пусть крысится, сколько влезет.
Его движение было властным, голос – твёрдым, и я поняла, что разговор окончен, что задавать вопросы на эту тему больше не стоит. И промолчала.
Но не забыла ни слова из уже сказанного.
Безоблачная, почти безмятежная жизнь продолжалась до начала июля. А потом была нарушена самым ужасным образом. В один из вечеров я оставила Ральфа ужинать в ресторане, а сама забежала домой переодеться перед очередным сольным выступлением в Айсберге. И обнаружила в нашем номере Яринку, растрёпанную, в порванной одежде, с окровавленным лицом.
Глава 16
Ловушка.
Начиная с Рождества, когда Яринка перешла во временную собственность Бурхаева-старшего и получила от него задание собирать любую информацию о сыне, сам он бывал на острове всего трижды. Каждый раз – в отсутствии Яна. Вызывал к себе Яринку, расспрашивал о результатах её наблюдений. И Яринка вдохновенно пересказывала то, что они с Яном заранее придумали. В основном, это были разные безобидные мелочи вроде его увлечения иконописью и планов участвовать в росписи церквей и храмов. Бурхаев-старший брезгливо кивал, выслушивая рассказы о мечтах сына, а потом отпускал мою подругу небрежным жестом. Так продолжалось до июля, в конце которого оплаченный за Яринку срок подходил к концу, и Ян уже собирался просить отца о его продлении, когда тот в очередной раз появился в Оазисе.
Яринка явилась к нему в номер почти не обеспокоенная. Она привыкла, что их с Яном план работает, и собиралась рассказать очередную заготовленную выдумку. Но всё с самого начала пошло не так.
Бурхаев-старший встретил её тяжёлым взглядом покрасневших глаз. Он был уже достаточно пьян для того, чтобы не контролировать свою агрессию, но ещё не настолько, чтобы утерять способность мыслить и рассуждать.
– Ну, что скажешь на этот раз? – угрожающе безразличным тоном спросил он у появившейся на пороге Яринки, полулёжа на диване. Номер был погружён в полумрак и тонул в сигаретном дыму.
Яринка осторожно прикрыла за собой дверь и сделала несколько робких шагов вперёд. Опыт прошлых визитов говорил ей, что лучше выложить всё побыстрее, не заставляя Бурхаева задавать вопросы, отчего он раздражался. И она торопливо заговорила:
– Здравствуйте, сударь. У Яна всё хорошо. Но ему не нравится, что вы пытаетесь знакомить его с дочерьми своих знакомых. Он не хочет жениться ни на одной из них и…
– Да ну? – перебил Бурхаев, не глядя на неё. – Надо думать, жениться он хочет на тебе?
– Хочет, – спокойно подтвердила Яринка. Они с Яном понимали, что представлять его отцу всё слишком гладким тоже будет подозрительно, поэтому кое-чего решили не отрицать. – Он любит меня.
Бурхаев скривился.
– Сам знаю. Знаю даже, что скоро придёт просить купить тебя ещё на полгода, или сколько там нужно, чтобы твой долг погасить, а? Что потом придумали? Сбежать и обвенчаться тайком?
Яринка открыла рот. Не учитывая того, что сбежать они с Яном планировали на Запад и пожениться уже там, Бурхаев-старший попал в десятку.
Глядя на её перепуганное лицо, отец Яна криво усмехнулся.
– Стратеги недоделанные. Ты ладно, умом и не должна блистать, но от сына я такого не ожидал. Или это из-за общения с тобой он отупел? С кем поведёшься… А может, я старею? Уже сопляки за идиота держат?
Он говорил спокойно и даже печально, сидел расслабленно, покачивая в руке полупустой бокал вина, но Яринка почувствовала, как волоски на теле встают дыбом, а вверх по позвоночнику ползут холодные пальцы паники. Она невольно оглянулась на дверь, но тут Бурхаев велел:
– Подойди.
Ощущая себя ягнёнком, приготовленным на заклание, ослабев от дурных предчувствий, но не в силах ослушаться, Яринка подчинилась. Сделала несколько шагов вперёд и остановилась в метре от дивана. Отец Яна посмотрел на неё почти ласково. Вздохнул.
– Красивая ты девка, что ни говори. Вот мой дурак и поплыл. По-хорошему у него мозги на место уже вряд ли встанут, придётся по-плохому. А по-плохому – это как?
– Как? – послушно спросила Яринка похолодевшими губами.
– А вот как, – охотно ответил Бурхаев. – За тебя я платить больше не собираюсь, а своих денег у Яна нет. И в ближайшее время не будет, уж я позабочусь, так что примчаться сюда мой олух не сможет. А с глаз долой – из сердца вон. Особенно, когда он будет знать, что тебя тут все, кому не лень, пользуют. За клиентами не заржавеет, когда ты освободишься, не так ли? Я видел, как на тебя мужики пялятся, когда ты у шеста вертишься. Желающих хватит надолго.
На этот раз Яринка промолчала, раздавленная обрушившимися несчастьями. Она больше не увидит Яна? Ей придётся работать с другими гостями? Побег не состоится? Всё так. Но и это оказалось не самым страшным на сегодня.
– Однако, – Бурхаев, крякнув, дотянулся до столика, поставил на него допитый бокал, – ещё почти три недели до конца месяца за тебя оплачены, а я не привык тратить деньги впустую. Тем более, что, как выяснилось, ты не выполнила свою часть нашего уговора и всё это время обманывала меня. Поэтому я собираюсь оправдать свои затраты. И уж поверь, отработать тебе придётся всё до копейки.
Яринка попятилась, но не нашла в себе силы развернуться и побежать. А потом было уже поздно.
Я слушала, приходя в ужас. Подруга рассказывала сбивчиво и невнятно, постоянно прерываясь на то, чтобы утереть сочащуюся из уголка рта кровь уже насквозь мокрым платком. Нос и губы её распухли, глаза медленно заплывали, превращаясь в щёлки, и речь становилась всё путанее. В конце концов, она перешла на сплошную ругань вперемешку со всхлипами, и я заставила себя выйти из оцепенения.