Об этом не сообщалось…
Шрифт:
Майор Линц с ленивым любопытством рассматривал стоящего перед ним пленного красноармейца. Вид помятый, говорит жалобно, клянет на чем свет стоит Советскую власть и, загибая грязные пальцы, перечисляет обиды, нанесенные его семье и ему лично. По глазам его абверовец видел, что мужичок этот доволен поворотом в своей судьбе. Неужели эта свинья серьезно думает, что немецкие войска пришли сюда, чтобы таскать для них каштаны из огня? Нет, голубчик, вы сами положите к ногам Германии свою страну. И уже потом мы, немцы, сами решим, кому и какую кость бросить… Линц резко прервал «исповедь» Литовченко:
– Ты зачем сдался?
– Здесь написано…
–
– Я сам. Христом-богом клянусь, что сам. Мне отец…
– Твой отец коммунист?
– Из хозяев мы. Землю и усадьбу у нас отобрали…
– Где твои родственники?
– Призывался я в Конотопе…
– Где и кто есть ещё? Быстро!
– В Котласе брат отца на лесоразработках.
– Ещё.
– В Киеве… Тетка по матери.
– Хорошо. Завтра поедешь в Киев. Что делать там – научим.
– Мне в Киев никак нельзя, господин офицер. НКВД на первой же улице заметет и, как дезертира, – к стенке. Я лучше тут, при вас. Могу по ремонту, и шоферить могу…
Стек коротко свистнул в воздухе, и Литовченко ощутил острую, слепящую боль, из рассеченной щеки брызнула кровь. Он не видел, как в комнату вбежали два здоровенных охранника. Сквозь боль еле разобрал короткий приказ: «Обработать и ко мне!»
Во время «обработки» Литовченко, не переставая, визжал на высокой ноте. А когда охрип и зашелся в крике, дюжие руки опять втолкнули его в знакомую комнату.
Линц был не один. В кресле, закинув ногу на ногу, сидел второй немец. Не офицер, но одетый в военную форму с фашистской свастикой на рукаве. Кивнув в сторону окровавленного и всхлипывающего Литовченко, Линц небрежно бросил:
– Очередная жертва большевизма. Хочет работать на вас. Но я решил прибегнуть к вашей помощи, Мильх, чтобы у нас с господином Литовченко осталась друг о друге хорошая память. Кстати, он утверждает, что хорошо знает в лицо весь командный и политический состав штаба той армии, где он служил.
…Машина въехала на территорию завода, просторный двор которого немцы временно переоборудовали под лагерь для советских военнопленных. Мильх отдал короткую команду начальнику охраны, и эсэсовцы прикладами начали поднимать с земли изможденных людей. Многие из них были тяжело ранены. Через несколько минут, поддерживая друг друга, они выстроились в неровную шеренгу.
– Коммунисты, евреи и чекисты, три шага вперед!
Строй не шелохнулся. Прокопченные и усталые лица замерли в тревожном ожидании, словно окаменели.
Мяльх трижды повторил команду, но шеренга пленных сомкнулась ещё плотнее. Тогда вперед вышел Линц. Говорил он, медленно подбирая русские слова, любуясь своим довольно хорошим произношением, и словно не замечал сотен горящих ненавистью глаз.
– Господа, мы ценим вашу скромность. Больше того, мы понимаем её. Ведь для того, кто сделает три шага, останется всего один, четвертый, в могилу. Но мы не понимаем тех, над кем ещё вчера издевались комиссары и евреи, кто непонятно почему хочет стать еврейским прихвостнем. Мы, немцы, принесли вам свободу, а вы не хотите ею пользоваться. Сейчас мы продемонстрируем вам пример, которому должен следовать каждый разумный человек. Прошу вас, господин Литовченко.
В сопровождении двух эсэсовцев, едва волоча подгибающиеся от страха ноги, предатель пошел вдоль шеренги. Если раньше, во время речи Линца, он видел в глазах этих людей ненависть, то на себе теперь он ловил взгляды, полные презрения и гадливости.
Семь человек, опознанных Литовченко, были расстреляны тут же, во дворе завода…
По мере того как гигантское колесо войны с каждым днем набирало обороты, дел у сотрудников контрразведки фронта становилось всё больше.
Абвер уже перестал быть невидимкой. И о структуре этой секретной службы, и о её шефе – адмирале Канарисе начальник отдела контрразведки фронта бригадный комиссар Якушин был информирован. Но формы и методы работы врага, тактика и планы подразделений абвера, действующих против армий фронта, были пока, за небольшим исключением, для наших контрразведчиков загадкой. А чтобы успешно бороться с врагом, его нужно знать…
…Отдел абвер, что в переводе означает «защита», был создан в военном министерстве Германии ещё в 1919 г. И возлагались на него сугубо контрразведывательные функции внутри своих войск. Организация более чем скромная, если учесть, что по Версальскому договору Германии не разрешалось держать под ружьем более ста тысяч человек. Но милитаристские круги Германии, как позже выяснилось, делали на абвер крупную ставку. После того как периферийные звенья этой службы – абверштелле – появились при штабах военных округов, два из них – в Кенигсберге и Бреславле – начали при соблюдении строжайшей конспирации разведывательную деятельность против Советской страны и её Красной Армии.
После прихода к власти фашистов Гитлер довольно высоко оценил старания вермахтовской секретной службы в этом направлении и, несмотря на то что в его распоряжении был мощный, широко разветвленный аппарат службы безопасности министерства внутренних дел и нацистской партии, всячески содействовал дальнейшему расширению и совершенствованию абвера.
В 1938 г., уже после прихода туда опытного разведчика Вильгельма Канариса, отдел абвер был реорганизован в управление разведки и контрразведки – абвер-заграница. Теперь уже Канарис непосредственно подчинялся верховному главнокомандованию вооруженных сил (ОКБ), и прежде всего главнокомандующему – Гитлеру.
Вся недолгая история этого управления (абвер утратил свою самостоятельность в 1944 г.) – это бесконечный перечень подлостей, грязи, темных махинаций и преступлений.
Абвер сыграл свою зловещую роль в подготовке захвата Германией Австрии, Чехословакии, Бельгии, Голландии, Норвегии, Польши, Франции, Болгарии, Греции, Югославии и Румынии. Подкуп, убийства, клевета, шантаж – вот далеко не полный перечень основных методов работы этой разведки.
По мере захвата европейских стран, как грибы после дождя, возникали всё новые периферийные отделы и отделения абвера. Из пяти основных его отделов первый специализировался на чистом шпионаже. Абвер-2 занимался организацией диверсий, террористических актов, саботажа и провокаций; в круг обязанностей сотрудников третьего отдела входила контрразведывательная работа и фабрикация дезинформирующих данных. Абвер-4, или «Аусланд», изучал внутреннюю и внешнюю политику иностранных государств; и наконец, пятый отдел не только руководил четырьмя остальными, но и готовил для них заплечных дел мастеров. Как стало известно теперь чекистам Юго-Западного фронта, к началу войны подрывную и разведывательную деятельность на этом направлении непосредственно вели штаб-квартира адмирала Канариса в Берлине и абверштелле в Бреслау, Вене, Бухаресте и Кракове.