Об истине и зверях
Шрифт:
Она пролистала последние страницы двух голубых и коричневой тетрадей. Надолго замерла, прикасаясь к Тени, а потом выпрямилась и будто в облегчении выдохнула:
— Хорошо. Думаю, мы закончили.
Винн потрепала собаку по ушам и убрала новую тетрадь в свою сумку, стоявшую в несколько шагах от огня. А затем, к вящему потрясению Чейна, она подняла три старые тетради и бросила их в огонь.
Он хотел закричать на нее, остановить, но приложил все усилия, чтобы не кинуться вперёд и не вытащить тетради из огня. Смешанные чувства он испытывал к ним или нет,
Чейн не знал, что делать, и продолжал бороться со своими чувствами, чтобы не побежать вперед.
— Винн, можешь присмотреть за лошадьми? — позвал Красная Руда. — Я пойду поищу дрова.
— Конечно, — ответила она и, кинув последний взгляд на тлеющие тетради, ушла.
Чейн выждал всего минуту, пока она не зашла за фургон, откуда уже не могла увидеть его. Он выбежал из тени и, выхватив тетради из огня, поспешно обтрепал их тлеющие края. Так как он уже прочёл коричневую, он быстро открыл голубые — самые старые.
К своему удивлению, просматривая страницы, он нашел многочисленные отсылки на себя. Он растерялся, пытаясь уложить всё это в голове.
Он осмотрелся, убеждаясь, что она все еще возится с лошадьми, и быстро достал новую тетрадь из её сумки. Однако раскрыв её, он обнаружил, что вообще ничего не может прочитать.
Символы были плотными, более сложными, чем те, что он видел прежде в слоговой азбуке бегайн. Одни, которые он с большим трудом смог разобрать, обозначали противоречивые значения вместе с другими символами и пометками, а другие не имели никакого смысла вообще. Винн заполнила очень немного страниц, как будто писала сжатые, зашифрованные записки, которые преднамеренно было трудно прочесть.
Чейн вернул тетрадь в ее сумку, точно так, как положила её она, и задумался над этой загадкой.
В своей самой ранней работе она не исключила его из истории. Затем, переписывая их в первый раз, она по каким-то причинам опустила его участие. Теперь, когда она перерабатывала все свои записи в зашифрованные примечания — слишком короткие, чтобы содержать все, что она первоначально написала — она жгла всё, что можно было легко прочитать.
Он слышал, как она немного фальшиво напевает, пока чистит лошадей. Она скоро вернётся. Часть его отчаянно хотела сохранить эти три обожжённые тетради. Мысль о Хранителе — да не просто Хранителе, а его Винн — намеренно уничтожающем знание, то, что действительно имеет значение в этом мире, вышибала почву у него из-под ног. Мысль о том, что эти тетради сгорели, что последняя связь Винн с научными исследованиями стала дымом и пеплом, ужасала его.
Сколько старых тетрадей она уже спалила? И зачем она останавливалась, чтобы коснуться Тени и застывала так на некоторое время, перед тем, как продолжить?
Чейн в темноте выпрямился, и единственное возможное объяснение пришло к нему в голову.
Винн могла делать это только по одной причине — обмен воспоминаниями. Тень запоминала все, что проходило через ее странный ум. Винн не копировал все, что она ранее
К своему стыду, он позавидовал их близости.
Он открыл коричневую тетрадь. Там были более новые примечания, которые она сделала на полях рядом с некоторыми именами, например Сорхкафарэ. Примечание гласило, что он жил во время Великой Войны. Она активно работала, чтобы скрыть информацию от чужих глаз. Но в первую очередь в его мыслях стоял один вопрос: почему она полностью исключила его из своих воссозданных по памяти записей? Она упомянула всех вампиров, кроме него.
Чейн вернулся к той мысли, что Винн намеренно скрывает информацию. Осознание перевернуло всё в его голове, а его руки начали дрожать. Она совсем не пыталась вычеркнуть его из своей жизни.
Винн скрыла это, пытаясь… защитить его.
А сейчас он слышал, как она возвращается.
Он не мог позволить ей увидеть себя в таком состоянии. Ему отчаянно хотелось сохранить тетради — особенно бледно-голубые — чтобы оставить часть ее для себя. Но она пошла на многое, чтобы скрыть его существование, наряду с любой возможной информацией, которую могли узнать их враги.
Вздрогнув, Чейн кинул старые тетради в огонь и бросился назад в тень. Он не оглядывался, поскольку не мог смотреть, как они горят.
Несколько ночей спустя, после заката, Чейн наблюдал, как Винн и Красная Руда поднимаются на одно из предгорий. Иногда, они оба использовали концы своих посохов, чтобы вогнать их в землю и прислушаться, стараясь уловить эхо от пустого пространства.
Тень шагала рядом с Винн, обнюхивая землю и камни. Как и Чейн, она была неохотным помощником в этой задаче. Выбор состоял в том, чтобы или помочь или ничего не делать. Последнее рассеяло бы все иллюзии Винн, что они желают успеха её предприятию.
До сих пор они оба пытались помочь, несмотря на свои возражения. Но недавнее открытия Чейна, что Винн жжёт свои записи, разорвало все его связи с её миссией Гильдии. Но это только усилило его решимость защищать ее, даже от неё самой.
После четвертой ночи, проведённой в обыскивании предгорий вокруг станции, они так и не нашли ключей к разгадке скрытого прохода под горами. Их припасы почти закончились, а дичи здесь не было, так что он и Тень не могли охотиться. Чейн внимательно следил за поведением Винн, наблюдая за любыми признаками растущей неуверенности.
Наконец, пришло время действовать.
— Это нелепо, — заявил он. — Мы напрасно тратим время.
Когда Винн посмотрела на него вниз, стоя выше по склону, он ожидал, что она будет спорить, но на мгновение на ее милом, покрытом пылью лице появилось сомнение, как будто она частично была согласна с ним. А он знал, что была. Нужна была только самая крошечная трещинка в броне ее решимости.
— Еще одна ночь, — не очень уверенно сказала она. — Если сегодня мы ничего не найдем, то завтра вернёмся в проход и двинемся к хребту.