Об истине и зверях
Шрифт:
Чейн отсчитал больше, пока почти половина монет не оказалась на прилавке.
Было бы гораздо проще — и приятнее — убить эту древнюю пройдоху.
Сау'илахк увидел, как Чейн вышел из лавки. Вампир остановился, чтобы поудобнее пристроить сумку на плече, а затем вытащил что-то блестящее из своего кошелька и вытянул палец.
Чейн надел бронзовое кольцо.
Сау'илахк еле удержался от того, чтобы не вылететь из темных теней навеса, поскольку присутствие Чейна скрылось от его чувств. Просуществовав тысячу лет, он редко удивлялся
Он никогда не видел, чтобы Чейн создавал артефакты, да и навыки этого не-мертвого, насколько он знал, были несколько иными. Чейн не проявил достаточно таланта, чтобы сделать подобное устройство. Зачем вампиру нужна такая вещь, если живые и так не знают о его сущности?
Но Сау'илахк видел, как он это использовал. В тех редких случаев, когда он появлялся полностью, это кольцо точно также могло и его… от Чейна и собаки.
Порыв ветерка прервал его одержимые мысли. Вернулся слуга и немедленно начал повторять все звуки, запись которых сделал в лавке.
Сау'илахк слушал, хотя услышал мало полезного. Кроме разве что одного термина. Слуга исчез с дуновением ветра. Его задача была выполнена, но Сау'илахк продолжал размышлять.
Зачем Чейну «платье покойницы»?
Внезапно он понял.
Чейн искал средство, чтобы предотвратить дремоту.
Сау'илахк видел такое только однажды, давно, во время своего служения среди Детей Возлюбленного. Как Чейн раскрыл эту редкую тайну? Где разузнал это? Кто знал об этом, чтобы научить его?
Три раза, когда Сау'илахк днём спускался к Возлюбленному в недра горы, один или несколько Детей были там и совсем не спали. Почему — он не знал, но это так обеспокоило его, что он пошел к Пожирателям Тишины. Он угрожал этому трио безумных слуг своего Бога, пока они не рассказали ему правду. Один из них помогал в процессе создания смеси, содержащей… Как они сказали тогда? Что-то с родины Чейна? Ах да, девиака свончек — «вепрев колоколец».
Возможно, Чейн был просто вампиром, обыкновенным дилетантом с незначительных набором уловок. Но это делало его опаснее или ставило в зависимость от того, что у него можно отнять?
Сау'илахк висел в темноте, размышляя.
Чейн шагал по улице далеко от прибрежного района, понимая, что возвращаться к Винн рано — еще одна задача стоит перед ним. Аптекарь запросила больше, чем он ожидал. На это ушла половина денег Гильдии, и он должен был раздобыть ещё.
Чейн замедлился и огляделся, услышав громкий голос.
Из двери таверны выпал матрос, как будто его вытолкнули оттуда, и, споткнувшись, отлетел на середину переулка.
— Проклятье, Рамон! — закричал человек заплетающимся языком. — Ты обманщик! Ты обманул меня… и я не забуду этого!
Более низкий и трезвый человек шагнул на порог, его лица было не разглядеть из-за света, льющегося позади него из учреждения. Хриплый хор голосов изнутри тоже можно было расслышать.
— Я никогда не обманываю, Дузин, — ответил второй человек. — Мне не нужно. Ты слишком пьян, чтобы играть в кости или что-то другое… уже не говоря о том, чтобы против меня.
Чейн
Пьяный матрос, Дузин, зарычал и попытался со всей силы ударить объект своего гнева. Рамон легко отступил в сторону, позволяя двери закрыться, и зацепил лодыжку противника ногой. Дузин, закачавшись, ударился лицом о дверной косяк и по стене осел на землю.
— Проспись, — Рамон похлопал его по плечу, уходя. — Суди меня позже… когда у тебя будет достаточно монет.
Дузин, перекатившись, встал на ноги, держась за лицо и стеная.
Чейн уловил тонкий аромат крови в воздухе переулка. Он был настолько хорош, этот запах, но у него не было дел к проигравшему — только к победителю.
Рамон прогулочным шагом направился к перекрёстку.
Чейн остановился у стены за углом, наблюдая, как он проходит. Он остался там, выжидая, а Рамон шёл прямо вперед. Как только Рамон прошёл перекрёсток, Чейн метнулся к дальнему углу и выглянул.
Он не смотрел на человека, а пытался разглядеть самый близкий переулок. Он был перегружен, поскольку не захотел оставить свои сумки и имущество в гостинице. Он поставил обе сумки у стены магазина за углом и обошёл его, следя за спиной своей цели.
Голова Рамона была опущена вниз, пока он шел, и Чейн расслышал звон металла. Надменный победитель какой-то азартной игры подсчитывал свое состояние. Чейн подбирался всё ближе.
Его добыча была только в шести шагах от узкого проулка между зданиями на противоположной стороне улицы, и Чейн помчался вперёд.
Рамон на ходу повернулся на топот его сапог.
Чейн напал прежде, чем глаза человека сосредоточились на нем. Его кулак ударил в скулу человека, заставив его с разворотом упасть. Чейн услышал звон мешочка с монетами, ударившегося о булыжники, и этот звук заставил его замешкаться на мгновение.
Его цель плюхнулась на дорогу.
Чейн схватил тело за руку и оттащил в узкий проулок. Рамон лежал у боковой стены — бессознательный, но дышащий — и Чейн оглянулся.
Мешочек лежал посреди улицы.
Он выглянул из переулка и осмотрелся. Было пусто, даже Дузин уже уполз прочь. Чейн выскочил, схватил мешочек и отступил в укрытие.
Мешочек был полон меди и серебра, но только половина монет была из Малурны. Винн заметит, если он добавит иностранные к их капиталу. Не было другого выбора, кроме как поместить только монеты Малурны в мешочек Винн. Он ссыпал остальные в свой кошелёк и спрятал его на поясе.
Рамон все еще лежал без сознания, но пульс на горле прощупывался. В голове Чейна все еще стоял аромат крови.
Этот человек не походил на ту старуху из магазина. Сколько неизвестных мертвецов было на улицах такого места как Драйст? Никто не будет скучать по нему или припишет его смерть Чейну, даже Винн. Все, что он должен сделать — это рвано перерезать горло, как только закончит.
Чейн прижал руки к стене переулка над человеком, низко склонив голову, чтобы смотреть на него. Он чувствовал запах жизни, только и ждущей, когда её возьмут.