Обед у людоеда
Шрифт:
– Что надо? – прошептала она.
Я перевела взгляд на ее трясущиеся крупной дрожью руки и вздохнула. Так и знала, у старухи болезнь Паркинсона и маразм. От нее ничего не добьешься, надо уходить.
– Мне нужна Марина Зудина, – на всякий случай еще раз уточнила я.
– Слушаю, – свистела бабка.
– Где Марина?
– Я это, – закашлялась хозяйка и попыталась поплотнее закутаться в рванину. – Я! Чего надо?
От неожиданности я села на соседний стул.
– Вы? Марина Зудина?
– Не веришь? – хмыкнула старуха и ткнула пальцем в сторону подоконника. –
Я подошла к окну и увидела на куче старых газет бордовую книжечку. С фотографии строго смотрела вполне интеллигентная шатенка с большими глазами и крупным, капризным ртом. Зудина Марина Евгеньевна, 1942 года рождения, город Москва. Не веря своим глазам, я пробормотала:
– Это вы?
– Я, – ответило чудовище, распахивая пуховик.
Под курткой на ней была тьма одежды: свитер, кофта от спортивного костюма, байковая мужская рубашка в сине-черную клетку. Зудина стащила свитер и куртку. Ей отчего-то стало жарко, над верхней губой выступили капельки пота. По кухне поплыл запах давно не мытого тела.
– Тебя кто прислал? – неожиданно поинтересовалась она.
Растерявшись окончательно, я, совершенно не желая этого, ответила:
– Ада Марковна, из гостиницы «Морская».
– Слава богу, – пробормотала Марина и вытянула руку. – Давай скорей!
– Что?
– Ой, ну дай быстро, – заныла Зудина, – дай, что она прислала! Ну скорей, видишь мне плохо…
Я недоуменно смотрела на нее. Бывшая горничная внезапно заплакала:
– Издеваешься? Да?
Продолжая хныкать, она вылезла и из рубашки, оставшись в одной майке с надписью «Адидас», болтающейся на высохшем теле, словно тряпка на швабре. Тощая рука, похожая на анатомическое пособие, выглянула из короткого рукава футболки. От локтя к запястью бежали жуткие синяки и кровоподтеки. Все сразу стало на свои места – наркоманка. Вот почему она такая худая, и вот отчего ей все время то жарко, то холодно. До сих пор мне не приходилось сталкиваться нос к носу с людьми, употребляющими героин или другую какую отраву. Но в свое время у Катюши был пациент, плотно сидящий на игле. И я помню, как она рассказывала о нарушенной терморегуляции, постоянной жажде, бесконечной смене настроений и готовности отдать абсолютно все за дозу…
– Дай, – шептала Марина, умоляюще протягивая руку, – видишь, ломает всю… Адочка молодец, я вчера позвонила ей, так она трубку шваркнула, послала меня подальше, но все же пожалела и тебя прислала. Дай, дай, дай…
С глухим стоном она уронила голову на кухонный стол и принялась колотиться лбом о пластиковое покрытие. Я совсем перепугалась и рванулась к холодильнику, может, там найдется валерьянка или валокордин? Но внутри старенького «ЗИЛа» были только пустые железные полки. Ничего похожего на еду и лекарства я не обнаружила и в кухонных шкафчиках, Марина давным-давно не ходила в магазин, наркотик заменил ей все…
– Почему Ада должна прислать тебе дозу? – поинтересовалась я.
Внезапно Марина перестала колотиться об стол, подняла голову и хрипло засмеялась.
– Адуська мне сколько хочешь пришлет, я о ней все знаю! Так ей вчера и сказала: «Не дашь – всем расскажу!»
– Что?
Зудина сморщилась.
– Какая хитрая, давай, чего приволокла!
– У меня ничего нет, – твердо сказала я.
Марина стала еще меньше ростом.
– Адуська…
– Ада Марковна только адрес твой дала…
– Ой, плохо, умру сейчас, – заплакала наркоманка, – все кости скрутило, блевать тянет.
Выговорив эту фразу, она подошла к раковине и склонилась над ней. Послышались жуткие булькающие звуки, но в желудке у несчастной давно не было никакой еды, и ее рвало одной желчью.
В полной растерянности я смотрела на скрюченную спину. Похоже, Марина знает много интересного, но рассказать не сможет. И что делать? Внезапно в голову пришло решение. Я схватила телефон и набрала бесконечные цифры 8-901-764…
– Алло, – раздался тихий голосок.
– Иришка…
– Не, это я, Лиза, – прошептала девочка, – ты номер перепутала, а у меня сейчас как раз урок алгебры.
Я вздохнула и вновь начала терзать телефонный диск.
– Да, – ответила Ира.
– Иришка, у папы есть мобильный?
– Конечно.
Постаравшись получше запомнить произнесенные ею цифры, я опять набрала номер. Интересно, почему Марине не отключили телефон, с трудом верится, что она вовремя вносит абонентскую плату.
– Слушаю, – прозвучал безукоризненно вежливый баритон.
– Родион? Лампа беспокоит. Не знаете, где можно срочно взять героин?
– И давно вы на игле? – хмыкнул Гвоздь.
Видали шутника! Путано и бестолково я объяснила ситуацию, но Ирин отец тут же ухватил суть.
– Где вы находитесь? Сиреневый бульвар? Ждите, сейчас привезут.
Я поглядела на Марину. Той опять стало холодно, и она напялила на себя многочисленные лохмотья.
– Вот что, Марина, – ледяным голосом отчеканила я. – Ада Марковна ничего не прислала, но мне тебя жаль, поэтому сейчас сюда приедут и сделают тебе укол.
– У меня нет денег, – прохрипела Зудина, кашляя, – ни копейки! Пойди в комнату, погляди, может, чего нароешь. Хрусталь еще остался, а в спальне Библия лежит, старинная, бабкина, возьми, она ценная.
– Мне не надо твоих денег и вещей!
– Добрая какая, – хмыкнула Зудина и затряслась, словно под током, – только не обманешь! Говори, чего хочешь?
– Что случилось в гостинице «Морская» в 1970 году, то ли в двадцать шестом, то ли в двадцать седьмом номере? Из-за чего вспыхнул пожар? И почему Ада Марковна до сих пор смертельно боится вспоминать об этом эпизоде?
– Сначала укол, потом разговор, – выплюнула Зудина, – наперед не верю, узнаешь и уйдешь!
– Нет, честное слово…
Услыхав последнее слово, Марина залилась в хохоте.
– Честное слово! Ой, не могу, честное слово! Ну, скажите, какие мы благородные, какие искренние… А вот тебе мое честное слово! Сначала доза – потом правда.
И она опять начала выпутываться из свитера и куртки. Потекли томительные минуты.
– Курить есть? – прошептала Марина.
Я протянула ей пачку ментолового «Вога».