Объединяй и властвуй. Том I
Шрифт:
Я чуть не подавился воздухом. Вспомнились сисястые змеебабы, и мысль в голове промелькнула только одна: «Спасибо, я лучше подрочу».
— Я буду счастлив, Великий, — отозвался я, надеясь, что прозвучало не слишком саркастично. Хомяк внутри требовал, чтобы я дожимал змеюку, популярно объясняя ему, что в нашем тандеме он заинтересован больше, чем я, и требовал награду — только нахрена мне это? Змея я всё-равно убью. — Ты убедил меня. Куда нам дальше?
«Ты сделал верный выбор, смертный, — змей качнулся вперёд, опуская голову к
— Эй, Гера Сусанина — давай на борт, — кивнул я рыси. Она снова бросила на меня пристыженный взгляд — и, легко перемахнув в прыжке бортик балкона, заскочила на гигантскую рогатую голову.
Я покосился на енотов, вздохнул — и просто сгрёб их сам, зажав подмышками, как две сумки. Тануки крепко прифигел и повис в руке, не сопротивляясь. Мико — заворчал, и попытался меня тяпнуть. В итоге, правда, только без толку потрепал зубами пончо своей же хозяйки.
Тряхнув енота, чтобы не наглел, я запрыгнул на змеиную башку.
— Трогай, шеф! — не удержался я. В голове начало навязчиво крутиться: «Вообще-то я Великий Змей, а таксую так, для души».
«Не упади, смертный. Мне ещё нужна твоя жизнь», — раздалось в голове.
Ох уж мне это многообещающее «ещё»…
Рогатый поднял нас выше, выпрямляя шею — а потом как лифт начал опускаться в колодец. Смертельно опасный титанический лифт девяносто девятого левела, да.
Туман внизу был непроглядным, я и быстро потерял ориентацию в пространстве. Не видно было ни стен, ни пола — только монструозную башку подо мной и троицу духов. Енотов я опустил, взяв в руки глефу, призвал ещё несколько Светлячков, следующих за мной — но видимость лучше не стала.
Великому, правда, это не мешало.
Наконец, мы замерли, и впереди из тумана выглянула глянцевая чёрная пелена. Один в один — хтоническое нефтяное тело Зверобога.
«Вот он — барьер, поставленный Жрицами, — голос снова залез мне в голову. — Скверна. Я не могу коснуться её, я уже осквернён. Риск потерять разум слишком велик. Даже моя магия — и та пропитана Скверной, и она лишь усилит барьер. Освободи путь, смертный».
Я хмыкнул, один за другим призвал ещё пару десятков светляков, пытаясь оценить размеры чёрной дряни. Края так и не увидел, из тумана получилось отвоевать кусок пять на пять метров, не больше.
Ладно, что будем делать? Выброс маны? Таким я избавлялся от туши Зверобога.
Нет, паршивая идея. Впереди бой с Вестником, потом, скорее всего — с долбаным змеекайдзю. То, что такой здоровенный змей должен сдохнуть от собственного же веса, уже толком не трогало. Фэнтези и фэнтези, я принял правила игры.
Если солью сейчас ману в ноль — смогу восстановить за счёт свободных очков характеристик. У меня их восемь, это на один раз — а потом останусь без резерва на крайний случай.
То есть, не вариант.
Что ещё? Кровавыми лезвиями
Злое пламя!
Я зажёг на наконечнике глефы багряный огонь. Осторожно пробрался к самому краю огромной морды и, ухватившись за рог на носу, свесился ближе к барьеру.
Ткнул в черноту Клементиной — и усилил Злое пламя через пассивку Яростный натиск. ОЯ начали проседать, тут же восстанавливаясь — где-то внутри меня всё ещё сидела лютая, ледяная злоба. И уходить она никуда не собиралась, раз за разом восстанавливая мне шкалу ярости и не давая погаснуть Пламени души.
Пару секунд ничего не происходило, лишь барьер дрожал, и по нему расходились неровные круги — как на воде, от брошенного камня.
А потом чёрный глянец полыхнул, и багровое пламя стремительно распространилось, поедая дрянь. Мне даже показалось, я слышу отвратительный, высокий и отчаянный писк — правда, на самой грани слышимости. Могла просто примешаться и моя фантазия.
«Ты справился, смертный. Я знал, что поступил верно, не убив тебя сразу».
— Рад служить, Великий, — ответил я.
«Да-а-а, твоя служба не будет забыта».
Мы понеслись вперёд — с грохотом и скрежетом, сквозь туман и темноту. Позади нас непрерывно что-то рушилось, стучало, гремело… Змею было пофиг — он снова лез в мою голову:
«Истребитель никогда ни знал ни чести, ни мудрости, ни великодушия. И теперь он покусился на мои жертвы, отобрал моих Жриц. Мне нужны все силы, смертный. Все. Я выберусь из Утопии, и сам сражусь с Орилебом. А ты — послужишь этому».
Я ощутил, что мы резко начали подниматься вверх. Пара секунд — и стал виден стремительно приближающийся потолок. Блинк!
Я выскочил в воздухе у правого уголка пасти змея, глефа растворилась в белой вспышке — а я обеими руками повис на жёсткой шершавой чешуе. Ощутил, как погасла связь с Герой — ублюдок развоплотил её. Да и енотов, скорее всего, тоже. Лишь бы сложенный к ним лут не пропал.
Вверху загрохотало, я ругнулся сквозь зубы и накинул Багряную твердь. Вовремя — по спине долбануло камнем, тут же прилетело в плечо, по касательной задело голову… Сцуко!
Держался я, впрочем, мёртвой хваткой: падать в непроглядном тумане чёрт знает где, мне чертовски не хотелось.
«Умри, смертный, стань ступенькой на моём пути к освобождению Острова от тирании безумца. Жизнь вернётся сюда — а ко мне вернутся мои жертвы. Я не позволю Орилебу стать богом, и сделаю всё, чтобы стать богом самому».
Ох, а ведь ублюдка понесло. Про бога — бред это, интересно, или реальная цель Орилеба? Плевать! Будет ещё время осмыслить.
Змей понёсся уже вправо. Всё ещё хочет расплющить меня, только теперь об стену? Хрен там плавал!
Блинк!
Я телепортировался обратно на голову, выхватил Клементину…