Обещание розы
Шрифт:
Стивен взял ее за подбородок и заставил выдержать свой вопрошающий взгляд.
— Я должен знать это!
Мэри покачала головой. В глазах ее начали закипать слезы. Она всей душой желала негромким, твердым «да» развеять все его сомнения, ей хотелось в обмен на его клятву верности пообещать ему все, о чем он просил, но, с детства приученная матерью к правдивости, она не могла пойти на заведомый обман, ибо долг велел ей хранить верность в первую очередь интересам Малькольма и Шотландии, всеми силами отстаивать то, что отец ее считал важным для себя, своего клана и своей страны.
— Мэри,
— Я… Я не могу, — прошептала она.
— Не можете или же не хотите? — кусая губы от ярости, вскричат он.
— Не могу.
— В последний раз спрашиваю вас, принцесса, будут ли мои интересы, интересы вашего супруга и отца ваших детей для вас превыше всего на свете?!
В голосе Стивена звенел металл. На виске его пульсировала синяя жилка. Мэри же в эту минуту сумела справиться со своим волнением и отбросить все прежние колебания. Она расправила плечи и, бесстрашно глядя ему в глаза, ответила:
— Нет! Превыше всего для меня были и будут интересы Шотландии и ее короля! — Она представила себе, как гордился бы ею Малькольм, услышь он этот разговор, и на душе у нее вновь стало светло и отрадно.
— И так будет даже после нашей свадьбы? — У Стивена был такой растерянный и ошеломленный вид, что Мери вдруг поняла: он не ожидал встретить столь решительный отпор с ее стороны, а возможно, просто не рассчитывал на ее безоглядную откровенность. Ну да, ведь он считает их будущее супружество делом решенным.
— Даже после нее, — кивнула Мэри, в очередной раз напомнив себе, что этой свадьбе не суждено состояться.
— В таком случае, — загремел Стивен, — как же вы смели говорить со мной о делах политики? Как вам только в голову пришло без зазрения совести пытаться вызнать у меня секреты, о коих ведомо лишь немногим?! У меня… у меня просто нет слов, принцесса! — Он резко повернулся и огромными шагами заспешил прочь из зала. Мери снова протянула ладони к огню.
В середине дня в Элнвик возвратились граф и графиня Нортумберленд. Мэри вовсе не горела желанием познакомиться с родителями Стивена и не стала спускаться вниз, чтобы приветствовать их, но леди Седра сама поднялась в комнату Изабель, чтобы поговорить наедине с невестой сына.
— Оставьте нас одних, — велела она сопровождавшим ее леди. Мэри нехотя поднялась ей навстречу.
— Мадам, — прошептала она, кланяясь графине. Леди Седра, высокая темноволосая женщина с величественной осанкой, выглядела гораздо моложе своих лет. Она была одета в желтое бархатное платье, ворот и манжеты которого украшала затейливая вышивка. Вьющиеся волосы графини покрывала золотистая шелковая вуаль, удерживаемая обручем с рубиновыми подвесками, стройный стан ее был перехвачен золотым поясом, с драгоценными камнями.
— Я очень рада оказать вам гостеприимство в лоне моей семьи, — проговорила леди Седра, приветливо улыбаясь Мэри и беря ее за обе руки.
— Благодарю вас, миледи, — без всякого выражения ответила Мэри.
Леди Седра взяла ее под руку и провела к двум креслам, стоявшим у невысокого столика.
— Стивен поступил с вами дурно, позволив своему вожделению взять верх над разумом. — При этих словах графини Мэри густо покраснела. Ей меньше всего на свете хотелось бы обсуждать происшедшее с матерью Стивена. Она провалилась бы сквозь землю, если бы была уверена, что леди Седра знает, с какой готовностью она разделила страсть ее сына, как легко уступила его домогательствам. — Но я надеюсь, что, как только выяснилось, кто вы, он стал вести себя с вами достойно и учтиво?
Поймав на себе исполненный тревоги и участия взгляд темных глаз леди Седры, Мэри окончательно смешалась.
— Он… Да, благодарю вас, вполне, — едва слышно пробормотала она.
Графиня облегченно вздохнула.
— Видите ли, дитя мое, Стивен вырос при дворе, а там ведь с некоторых пор пышным цветом расцвели все самые скверные пороки, свойственные роду людскому, там в отношениях между придворными царят интриги, вражда и вожделение. О добрых чувствах к ближнему, об участии, сострадании и взаимной поддержке обитатели Тауэра позабыли давным-давно. Стивену рано пришлось одеть свою душу в непроницаемую броню, чтобы хоть как-то всему этому противостоять. Но я знаю своего сына и хочу уверить вас, что несмотря на столь ранний и суровый опыт для близких и родных, для немногочисленных друзей в сердце его всегда достанет мягкости, нежности и любви.
— Но, мадам, зачем вы говорите мне все это? — удивилась Мэри.
— Чтобы вы лучше понимали его, дитя мое. Чтобы вам легче было мириться с его недостатками.
— Благодарю вас, — поджав губы, процедила Мэри. Она всеми силами стремилась побороть в себе зарождавшуюся симпатию к своей собеседнице и решила, что ей легче всего будет не попасть под обаяние добродушной леди Седры, если она станет держаться с ней учтиво и отчужденно.
Графиня посмотрела на нее изучающим взглядом и легонько похлопала ее по руке.
— Мне думается, я могу быть откровенна с вами, принцесса. Так вот, положа руку на сердце, я очень рада этой помолвке. Как, впрочем, и мой муж. И, разумеется, сам Стивен. А вот вы несчастливы, бедняжка!
Тронутая ее задушевным тоном, Мэри едва не расплакалась.
— Неужели… Неужели это так очевидно?
— О да, принцесса. Могу я узнать, что тяготит вас? Могу я вам чем-нибудь помочь? Признайтесь, неужто Стивен вам нисколько не по душе? Или вы все еще не можете простить нанесенную вам обиду? Я угадала, принцесса?
— Он — мой враг, — прошептала Мэри, отвода взгляд. — Как и все вы, его родные.
— Но ведь вам известно, что решение о вашей помолвке принято обеими сторонами и признано отвечающим взаимным интересам кланов, — мягко возразила леди Седра. — Ведь не ослушаетесь же вы своего отца?
Мэри промолчала. Ее немного удивило, что проницательная леди Седра так же, как и ее сын, не видит никакого подвоха в действиях Малькольма и свято верит его слову, хотя прежде он неоднократно нарушал свои обещания и клятвы. Что ж, тем тяжелее будет их разочарование, когда они узнают правду.