Обещание страсти
Шрифт:
— А хочешь сделаем еще венок? — Кизия вдруг вспомнила об одной из обязательных рождественских принадлежностей, которые каждый год готовила к празднику с детским постоянством.
— Венок? А из чего?
— Нам нужна только… ветка сосны… немного фруктов… и… давай посмотрим… проволока… — Кизия оглядывалась вокруг, пытаясь найти что-нибудь подходящее. Потом сходила на кухню и принесла нож и ножницы. — Так, ты срезай ветку, какую-нибудь из нижних с обратной стороны, чтобы не было заметно прорехи. А я подготовлю все остальное.
— Слушаюсь, мадам. Сегодня ваш выход.
— Подожди немного и все увидишь.
В
— Ты собираешься делать фруктовый салат? — Рядом с сосновой веткой Кизия разложила яблоки, груши, грецкие орехи и виноград.
— Нет, глупенький. Подожди немного, ты все увидишь.
— Кизия, ты сошла с ума.
— Еще нет… а может быть, и сошла. Но в любом случае я хорошо знаю, как делается рождественский венок. Я привыкла его делать каждый год.
— С фруктами?
— Да, с фруктами. Я уже сказала, ты все увидишь. — С помощью проволоки Кизия связала концы сосновой ветки, потом осторожно обвязала проволокой каждый плод и орех и прикрепила их к ветке. В конце концов получился отличный венок, будто взятый с картины эпохи Возрождения: на пушистой сосновой ветви живописно разложены фрукты, там и сям разбросаны орехи, и все это скреплено тщательно спрятанной проволокой. Алехандро с любовью смотрел на Кизию.
— Вот видишь? А куда мы его положим?
— На тарелку. Мне все еще кажется, что это фруктовый салат.
— Алехандро, ты варвар.
Он засмеялся и притянул ее к себе. Ему было так хорошо сейчас.
— Никогда не ходи с таким венком к бедным соседям. От него через час ничего не останется. Но я должен признать… мне очень нравится. Идя фруктового салата — это прекрасный венок.
— Ага. — Кизия удобно устроилась в объятиях Алехандро. Так она чувствовала себя спокойно и безопасно. И ей это нравилось. Через несколько мгновений она с неохотой отодвинулась от него. Их глаза встретились, и оба рассмеялись.
— Кизия, а что у нас на ужин? Или ты приготовила венок?
— Я ни за что тебе не прошу, если ты притронешься к нему! Несколько лет назад брат одного из моих друзей посмел обобрать такой же венок, и я потом проплакала целую неделю.
— Он, должно быть, разумный мальчик. Я тоже. Но я не выношу женских слез. Лучше пойду куплю себе пиццу.
Кизия была шокирована.
— Пиццу? На Рождество?
— Ну да, раз в этой части света невозможно купить tacos. Ты можешь предложить что-нибудь лучше tacos?
— Конечно, могу! — У Кизии были две отличные курицы, которые она приготовила для праздничного ужина с Люком, если случайно он все же вернется. — Хочешь попробовать настоящий рождественский ужин?
— Может, мы приготовим его завтра? Надеюсь, твое приглашение останется в силе?
Испанское национальное блюдо. 311
— Да, конечно. А почему… тебе надо куда-то уходить? — Может быть, он торопится и поэтому предлагает пиццу? Настроение у Кизии сразу упало, хотя она постаралась не подать вида. Она хотела, чтобы Алехандро остался. Это был такой приятный вечер.
— Нет. Просто у меня есть идея. А не пойти ли нам покататься на коньках?
— Здорово! Я обожаю кататься на коньках!
Кизия начала быстро одеваться. Натянула еще один свитер, надела красные шерстяные носки и коричневые замшевые ботинки, закуталась в меховую куртку.
— Кизия, ты как в кино. — Она казалась Алехандро такой красивой, и он подумал, что Люк чертовски счастливый человек.
Кизия позвонила на телефонный коммутатор и предупредила, когда они вернутся, на тот случай, если позвонит Люк. Потом они храбро вышли в морозный вечер. Ветра не было, только кусачий мороз, обжигающий легкие при дыхании.
Они зашли в какую-то забегаловку, чтобы съесть по гамбургеру и выпить горячего чая. Алехандро со смехом описывал Кизии, какой хаос творится в мексиканских семьях на Рождество: под ногами топчется куча детей, все женщины заняты готовкой, их мужья — выпивкой и в каждом доме вечеринки. А Кизия рассказала Алехандро о рождественских приготовлениях, которые она так любила делать, когда была ребенком.
— Понимаешь, он так и не принес мне пурпурно-золотое платье. — Кизия увидела его в магазине, когда ей было шесть лет. Как и положено, она написала о нем Санта Клаусу и до сих пор обижалась, что не получила его тогда на Рождество.
— А что ты получила вместо него? Норковое манто? — с иронией, но беззлобно спросил Алехандро.
Кизия пренебрежительно посмотрела на него из-под козырька огромной меховой шапки.
— Нет, дорогуша, «роллс-ройс».
— С шофером, конечно.
— Нет. У меня не было шофера до семи лет. Моего, личного, конечно. И двух лакеев в ливреях тоже. — Кизия засмеялась. — Черт возьми, Алехандро, представляешь, они высаживали меня из машины за три квартала до школы, а сами ехали за мной. Последний участок пути я должна была проходить сама. Они думали, что будет не совсем удобно приезжать в школу на лимузине с шофером.
— Очень смешно. Представь себе, мои родители тоже так считали. И я тоже должен был ходить в школу пешком. Кошмар, и какие только издевательства приходится терпеть несчастным детям. — Его глаза насмешливо прищурились.
— Ладно уж, не издевайся…
Алехандро закинул голову и рассмеялся. Клубы пара вырывались изо рта на ночном морозном воздухе.
— Кизия, я люблю тебя. Ты и правда сумасшедшая.
— Может быть, и так. — Кизия подумала о Люке.
— Эй, парень, я хочу, чтобы ты принес мне текилы. Я замерзла как ледышка. — Кизия снова засмеялась и посмотрела на него как ребенок, который что-то скрывает. — Я сейчас не в мехах и если буду продолжать в том же духе и случайно упаду, то отморожу то место, на котором сидят. Правда, здорово получилось? — Она запустила руку в белой кашемировой перчатке в карман и вытащила плоскую серебряную фляжку.