Обещание страсти
Шрифт:
— Что это?
— Обогреватель. Коньяк. Это фляжка моего деда.
— А дедушка-то был не дурак. Это очень плоская фляжка. Ты можешь носить ее в кармане, и никто не вытащит ее у тебя… по крайней мере пока ты трезвая.
Рука об руку они прогуливались по парку. Потом начали напевать «Тихую ночь». Кизия отвинтила колпачок фляжки, они выпили по глотку коньяка и почувствовали себя гораздо лучше. Это была одна из тех редких ночей, когда город кажется вымершим. Машины исчезли с улиц, автобусы появлялись реже, чем обычно, люди, казалось, никуда не спешат и задерживаются на секунду, чтобы улыбнуться встречным. Вроде бы все должны спрятаться
— А вот это мне нравится, когда женщина путешествует со всем необходимым — флягой, полной коньяка. Да, ты ненормальная… но это даже очень хорошо — в данном случае… — Алехандро подошел к Кизии сзади, намереваясь отряхнуть снег с ее куртки, но вместо этого поскользнулся и шлепнулся.
— Мистер, я думаю, вы пьяны. Вставая, Алехандро широко улыбнулся и сказал с мягким укором:
— Уж вы-то должны знать, леди, ведь вы мой бармен.
— Хочешь еще?
— Нет. Я уже готов.
— Ну и зря.
— Выпивоха.
Они рассмеялись, снова запели и прокатились несколько кругов рука об руку. На катке почти никого не было, но их приподнятое настроение от этого не улетучилось. Из динамика лилась легкая веселая музыка — рождественские песни перемежались вальсами. Прекрасная ночь… После одиннадцати они решили, что достаточно накатались. Несмотря на коньяк, их лица онемели от холода.
— А не пойти ли нам на полночную мессу в собор Святого Патрика? Или не стоит? Ты разве не католик?
— Не-а. Но я ничего не имею против похода в собор Святого Патрика. Ваши мессы ничем не отличаются от наших. Мне она понравится.
Кизия несколько секунд колебалась, переживая, что пропустит звонок Люка. Но перспектива пойти в собор была очень привлекательна, и Алехандро начал ее уговаривать. Он сразу понял, что держит Кизию. Это могло испортить весь праздник, — нет, он ей этого не позволит. Даже ради Люка.
Они прошли по пустынной Пятой авеню, мимо разукрашенных морозом окон, замерзших фонарных столбов и деревьев. Все это напоминало застывший карнавал. В соборе оказалось много людей, очень жарко и сильно пахло ладаном. Протолкнуться к передним скамьям было невозможно, для этого пришлось бы шагать по головам, и они остановились в последних рядах. Полночная месса в соборе Святого Патрика была традиционной для многих — сюда приходили издалека.
Стоял полумрак, только свет тысяч свечей немного разгонял тьму. Торжественно и величественно играл орган. Праздничная месса длилась долго и кончилась только в час тридцать ночи.
— Устала? — спросил Алехандро, когда они спускались по обледенелым ступеням, и взял Кизию под руку. Холодный воздух резко ударил им в лица после душного тепла собора.
— Тянет в сон. Это, наверное, из-за ладана.
— Ты скромно не упоминаешь про коньяк. И даже наше катание на коньках ничуть не помогло.
Он поймал такси, и они поехали к Кизии.
Привратник открыл им дверь. Он нетвердо стоял на ногах.
— Похоже, он тоже неплохо провел время.
— Еще бы, особенно если учесть, сколько мы отваливаем ему денег. Каждый из обслуживающего персонала получает к празднику конвертик от всех жильцов дома. — Кизия подумала об Алехандро и его центре и внезапно смутилась. — Хочешь зайти ко мне? Что-нибудь выпить?
— Мне не следует… — Алехандро знал, что она устала.
— Но ты это сделаешь. Давай, Аль, не заставляй упрашивать.
— Ну, может быть, я и зайду на минутку, чтобы попробовать фруктового салата.
— Только тронь мой венок, и ты будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь! И не говори потом, что я тебя не предупреждала! — Кизия угрожающе замахнулась на Алехандро почти пустой фляжкой, и он со смехом уклонился. Держась за руки, они зашли в лифт и поднялись. В квартире было тепло и уютно, сосенка весело поблескивала в углу. Кизия пошла на кухню, а Алехандро сел на софу.
— Эй, Кизия!
— Что?
— Сделай лучше горячего шоколада! — Алехандро чувствовал, что выпил уже более чем достаточно. Да и Кизия тоже.
— Я уже.
Она вышла из кухни с двумя дымящимися чашками. Они уселись на полу и стали смотреть на нарядное деревце в углу.
— Веселого Рождества, мистер Видал!
— Веселого Рождества, мисс Сен-Мартин!
Это был торжественный момент, и они надолго замолчали, погрузившись каждый в свои мысли. Вспоминали родных и знакомых, прошедшие годы жизни. Через некоторое время вернулись в настоящее и вспомнили о Люке…
— Знаешь, что ты должен сделать, Алехандро?
— Что? — Он вытянулся на полу с закрытыми глазами. На сердце было легко. Он очень любил ее и был рад, что изменил свои планы и приехал сюда. Получилось отличное Рождество. — Что я должен сделать?
— Пойти спать на софу. Надо быть идиотом, чтобы добираться до Гарлема в такой час. Ты можешь остаться здесь. Я дам тебе пару простыней и одеяло. И, кроме того, я не хочу завтра проснуться в пустом доме. Мы с утра можем поразвлечься, пойти погулять в парк. Прошу тебя, останься… пожалуйста…
— А ты не пожалеешь потом, если я останусь?
— Нет, я буду рада. — По ее взгляду Алехандро понял, что действительно нужен ей. И сам с удивлением ощутил, что ему это тоже нужно.
— Ты уверена?
— Да. И знаю, что Лукас не стал бы возражать. — Кизия знала, что может доверять Алехандро. И это был прекрасный вечер. И ей отчаянно не хотелось оставаться одной… Это Рождество! «Ведь это Рождество!» — внезапно остро ощутила Кизия. Рождество — время, которое проводят с семьей, друзьями и людьми, которых любят. Время, когда дети и большие собаки бегают по дому и играют обертками от подарков… Вместо этого Кизия разослала подарки по почте: Эдварду — набор ничем не примечательных книжек для его библиотеки. Тете Хил в Лондон — полосатые французские половики для ее огромной коллекции. В ответ Хилари прислала ей духи и шарф от Харди Амис. Эдвард подарил браслет, который был ей велик и совсем не в ее стиле. Тоти прислала шапочку собственной вязки, которая не подходила ни к одному наряду, а по размеру годилась десятилетней девочке. Тоти состарилась. И все остальные тоже не помолодели. И этот бессмысленный обмен подарками всего лишь ритуал, мертвая традиция, а не веление сердца. И Кизия обрадовалась, что они с Алехандро сегодня не размахивали подарками, а подарили друг другу нечто гораздо большее. Они подарили друг другу свою дружбу. Поэтому Кизия хотела, чтобы он остался. У нее вдруг появилось странное чувство, что Алехандро только ее друг — не ее и Люка, а только ее. Кизия вздохнула и посмотрела на растянувшегося рядом Алехандро.