Обещания

Ромиг Алеата

Он продолжал говорить.

— У нас есть глаза. Мы знаем, что Спарроу — твоя гребаная тень; он не выпустит тебя из поля зрения ни своего, ни Келли. Иначе здесь была бы ты, а не твоя подруга. Сможешь ли ты жить, если позволишь ей стать жертвой этого нападения?

— Пожалуйста.

Черт, мои руки сжались в кулаки еще сильнее, мне не терпелось ударить. Я хотел пролезть через гребаный телефон и вытащить этого парня. В данный момент мне было все равно, случится это перед Луизой или нет, если я просто буду смотреть, как он истекает кровью из-за того, как он разговаривал с

Аранией, даже если это была не она.

— Лучше поторопись… — хмыкнул он, — … и попроси Спарроу помочь, потому что эта леди вот-вот родит ребенка — в любую минуту. Мы не созданы для детей. Ненавижу, если придется убить двух человек, потому что ты не сможешь следовать указаниям.

Я глубоко вздохнул и посмотрел на Патрика. Я чертовски хотел услышать шум на другом конце линии.

Где же люди Карлоса?

— Пожалуйста, — снова взмолилась Бриджит, прекрасно подражая Арании, — позвольте мне поговорить с ней. Мне нужно знать…Она моя лучшая подруга… Могу я… я увидеть ее?

Для нее было рискованно инициировать визуальный контакт, но держать его на линии и подтверждать безопасность Луизы было приоритетом.

— Как только ты получишь доказательства, — сказал он, — ты, а не твой телохранитель или Спарроу, принесешь их мне. Я полагаю, ты знаешь, что не стоит связываться с полицией или федералами. Если до меня дойдет хотя бы слух, что ты снова разговаривала с федералами…

Его слова затихли, прежде чем вернуться громче:

— Какого хрена?

В трубке воцарилась тишина, но не раньше, чем на другом конце раздался отдаленный женский крик и треск выстрелов. Похоже, кто-то взорвал пакет с петардами.

У меня перехватило дыхание.

Рука Бриджит дрожала, когда она посмотрела на экран, который показывал, что звонок закончился.

— И всё? Мне не удалось поговорить с Луизой, — сказала она, на ее глаза навернулись слезы. — Я даже не знаю ее. — Она посмотрела на меня. — Простите, мистер Спарроу.

Винни и Яна смотрели на Бриджит, их глаза тоже увлажнились от волнения, когда они держали друг друга за руки, чтобы успокоить.

Мои мысли кружились, требуя ответов, беспокоясь о Луизе и представляя себе невообразимую задачу рассказать Арании новости, которые разобьют ей сердце.

— Человек на линии сказал, что позволит ей говорить, — сказал Патрик, нарушая гнетущее молчание.

— Это значит, что она там. Это также означает, что по состоянию на несколько секунд назад она была в состоянии говорить и… — он повернулся к Мэнди, — …ваши люди в нужном месте.

— Мне нужны ответы, — заявил я. — За нами следят. Этот дом нуждается в охране.

Под покровом ночи трое наших людей выскользнули через заднюю дверь и скрылись в тени. Южный Боулдер не был готов к перестрелке в тихом районе, но если к нам подойдут, перестрелки не избежать.

Часы тикали. И все же время, блять, остановилось, когда стены дома Винни сомкнулись вокруг нас.

Глава 20

Арания

Было приятно выйти из нашей квартиры хотя бы на этаж ниже. Лифт вывел на открытую площадку, общую гостиную с диванами и креслами, напомнившую мне вестибюль отеля.

— Вы часто пользуетесь этой частью?

— Нет, — ответила Лорна. — Для меня это просто еще одно место для уборки.

— Извини. Я должна проводить больше времени наверху. Это несправедливо по отношению к тебе.

Она махнула рукой.

— Не обращай внимания. Я тоже расстроена из-за изоляции. Надеюсь, все разрешится, и твоя подруга будет в безопасности. Меня вполне устраивает то, что я делаю. У меня нет потрясающего модного дома в управлении.

Мои мысли вернулись к «Полотну греха», а затем к Луизе, Джейсону и малышке Кеннеди.

— В последний раз, когда я разговаривала со Стерлингом, он сказал, что ее муж найден и с ним все будет в порядке. — Я посмотрела на телефон. — Не могу поверить, что не слышала от него больше ни слова.

— Ты звонила или писала сообщения?

— Миллион раз сразу после того, как он ушел. Даже не знаю, чего во мне больше — злости или любопытства. Я надеюсь, что он, Патрик или Рид сообщат мне хоть что-то.

Она подвела меня к двери справа.

— Входи уже. Добро пожаловать в наш с Ридом дом.

Это заставило меня улыбнуться, осознавая, что хоть мы и живем все вместе, у каждого из нас был свой личный уголок.

— Ты не против, что я здесь? Я не хочу вторгаться.

— Нет, — ответила она с усмешкой. — Мне нравится. Как ты можешь себе представить, эта жизнь не допускает многих, ладно, любых, посетителей. То, что ты здесь, заставляет меня чувствовать себя так… — она пожала плечами, — … как будто я приглашаю подругу выпить вина.

— И поесть сыра, — добавила я.

— Ты упомянула сыр.

Когда она открыла дверь, я встала позади нее и оглядела их дом.

— О боже. Мне нравится. Тут всё так отличается от верхнего этажа, и все же так просторно и наполнено тобой.

— Мной?

Эклектичный, немного хипстерский шик, и в то же время домашний.

Я стояла в дверях, оглядывая большую гостиную, которая соединялась с обеденной зоной кухни. Стена справа и дальняя стена были сплошь из стекла, такие же высокие окна, как и наверху. Гостиная была увешана яркими картинами, очень похожими на те, что висели в кабинете Стерлинга. Серые диваны и кресла были завалены цветными подушками и покрывалами разных оттенков под стать картинам.

Я сделала шаг к одной из картин на стене. Подпись была от Жан-Мишеля Баския.

— У Стерлинга в кабинете есть такой же.

Она кивнула.

— Мне он понравился, и Рид удивил меня этим. Я не могу поверить, что у нас есть что-то похожее на то, что обычно висит в музеях. Он хорошо разбирается в том, что мне нравится, а что нет.

— Как шахматы?

Ее улыбка стала еще шире.

— Хм.

— Наверное, легче думать об этом, чем оставаться одной пять дней, — задумчиво сказала я, надеясь и молясь, чтобы это не превратилось в пять дней.