Обещания
Шрифт:
— Да, сэр, — ответил водитель, сворачивая на заднюю стоянку.
Сама церковь была маленькой по нынешним меркам, но каменные стены и высокий шпиль в сочетании с витражами придавали ей романтическое очарование. Я потянулась к руке Стерлинга, когда в поле зрения появилась небольшая огороженная территория сбоку от церкви.
Он проследил за моим взглядом.
— Ты можешь остаться в машине. Тебе не нужно выходить.
Я проглотила слезы, которые пузырились в горле, образуя комок, готовый вырваться, и покачала головой.
— Я хочу остаться с тобой.
Стерлинг кивнул, притягивая меня ближе и целуя в лоб.
— Ты такая сильная. Я поражен.
— Ты бы так не говорил, если бы мог читать мои мысли. Я в полном беспорядке.
Он снова поцеловал меня в лоб и выдавил улыбку.
— Тогда ты — мой любимый вид беспорядка.
Машина остановилась на стоянке возле короткого тротуара, ведущего к бетонным ступеням, окаймленным кованой оградой. Мы втроем вышли из машины, оглядываясь по сторонам в поисках свидетелей нашего взлома и проникновения. На мгновение мой взгляд задержался на огороженной площадке с множеством надгробий разного размера.
Лестница, у которой нас высадили, спускалась под землю к старой деревянной двери с грязным окном. Трава по обеим сторонам тротуара была покрыта утренней росой, поскольку поздний летний воздух начал нагреваться с восходом солнца. Несколько листьев уже не держались на деревьях, и ветер небольшими порывами обрушивался на мостовую; однако, когда мы спустились в пещеру лестницы, ветер перестал нас задевать.
Поскольку Патрик шел впереди нас, моя рука дрожала в руке Стерлинга.
Может, для этих двоих такая активность и не была чем-то необычным, но я впервые проникала на чужую территорию и нервничала не только из-за того, что меня поймают, но и из-за того, что найду улики.
Словно у него был ключ, Патрик что-то сделал с замком и повернул старую потускневшую медную ручку. Плечом толкнув липкую от старой краски дверь, Патрик отворил ту внутрь. Затхлый запах заполнил мои чувства, когда мы вошли в бетонный прямоугольник, который, казалось, охватывал всю длину и ширину часовни наверху.
Я подняла свободную руку к носу, когда наши ботинки на цементе вызвали к жизни вихри пыли. Свет от окна и телефона Патрика принес тусклость туда, где раньше была только чернота. Приглядевшись к комнате, мы увидели затерянный мир, населенный в основном пылью, беспорядком и паутиной, замысловатые узоры, которой свисали со стропил и крепились к опорным балкам.
— Не думаю, что они часто сюда спускаются, — сказал Стерлинг, пока мы продолжали поворачивать, осматривая весь подвал.
— Здесь так много коробок, — сказала я. — Как мы найдем то, что надо, если оно здесь?
Патрик протянул каждому из нас по паре голубых латексных перчаток из кармана куртки. Мы прикрыли руки и разошлись, ища и открывая коробки. Некоторые были настолько старыми, что прикосновение к ним заставляло картон распадаться в наших руках. Среди наших открытий были древние хоровые мантии и гимны, которые когда-то были стандартом. Среди других находок были файлы, заполненные давно забытыми записями, в большинстве своем неразборчивые, которые заполняли множество коробок, оставленных на ржавых металлических полках.
— Я поднимусь на колокольню, — наконец сказал Патрик.
— Я могу посмотреть часовню? — спросила я Стерлинга, не только констатируя факт, но и спрашивая.
Он покачал головой.
— Я был так уверен, что это оно. Извини. Я думал… — Его слова затихли, разочарование проникло в его тон.
— Пожалуйста, пока сюда не пришли люди. Я хочу посмотреть, где поженились мои родители.
Бросив последний взгляд на обветшалое прошлое этой церкви, он кивнул и взял меня за руку. Наши ладони в латексных печатках все еще были на месте, когда мы поднялись по деревянным ступеням. От его веса дерево застонало, а резиновые подошвы моих теннисных туфель заскрипели в тишине. Шаг за шагом мы продвигались вверх по узкой лестнице.
Несколько раз лестница поворачивала, пока мы наконец не оказались на площадке. Над лестничной площадкой были еще ступеньки. Я всмотрелась в темноту, зная, что именно туда ушел Патрик. На лестничной площадке Стерлинг взялся за старую декоративную дверную ручку и потянул деревянную дверь на себя.
Дверь открылась в вестибюль часовни.
Мы вместе вышли на свежий воздух.
Старый деревянный пол был изрядно потерт, но в отличном состоянии. Над дверями, выходящими наружу, было поразительное витражное окно, утреннее солнце посылало цвета от рисунка к белым оштукатуренным стенам внутри.
Еще одна пара двойных дверей, и мы оказались внутри часовни.
Я втянула воздух, когда Стерлинг сжал мою руку.
— Здесь чудесно, — сказала я, обшаривая взглядом все вокруг — от рядов деревянных скамей до высоких окон вдоль стены и огромного витражного окна над алтарем.
Кафедра священника находилась в стороне, а место для хора было отгорожено более красивой деревянной отделкой. С другой стороны стоял большой рояль.
Я повернулась к Стерлингу со слезами на глазах.
— Спасибо.
Он покачал головой.
— Похоже, эта поездка была пустой тратой времени.
— Нет, неужели ты не понимаешь? Если бы не ты, меня бы здесь не было. Я знаю, что мой отец делал плохие вещи. Я знаю, что их брак не был идеальным, но они создали меня. Они любили друг друга, когда были здесь. И я бы прожила всю свою жизнь, не зная этого, не видя этого. Все это возможно благодаря тебе.
Отпустив мою руку, он обнял меня за спину и притянул к себе.
— Когда-нибудь я хотел бы быть тем, кто скажет тебе «да».
Его заявление немного смыло мою печаль.
— Мистер Спарроу, если это предложение, то нужно сделать его получше. Помнишь ту часть, где спрашивают?
Его палец пробежал по моей щеке, запах перчаток мешал, но настроение все еще не испортилось.
— Совершенно верно. Что это были за слова?
Я приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.
— Когда вспомнишь, дай мне знать. — Я наклонила голову в сторону церкви. — Прежде чем приедет водитель, я хотела бы посмотреть…