Облик Огня
Шрифт:
Ноэми молчала, хотя и понимала, чем грозит ей неповиновение. Когда этот человек впервые вошел в ее темницу он не стал представляться. Это было не нужно — весь его внешний вид говорил сам за себя. Однажды она уже встречала целый отряд из людей подобного рода и твердо решила, что больше не хочет, чтобы их пути пересеклись.
Таких «выродков» по всей Неймерии называют вольными, говорил Вастерас в совсем непривычной ему манере. Вольные за много веков возвели три города на севере материка, которые теперь удачно расположены между двумя морями, Вечными Водами и ограждены от остального мира Пустыми Горами со стороны суши. Обитель беззаконников, которые не чтят ни один закон, существующий за пределами Вольных Городов. Для них нет никаких моральных ценностей, кроме собственной выгоды. Каждый владыка какого бы ни было королевства напрямую отрицает любую
Этот вольный был смуглым и огромным, раза в полтора больше любого местного горожанина. По косой сажени в плечах можно было догадаться, что его кровь имеет северные корни. До сих пор Холденфелл не был взят разными завоевателями только потому, что один северянин в бою мог положить целую дюжину обученных военному искусству дордонийцев. Яркий голубой цвет, таращащийся из глазницы наемника, контрастировал с его очень темным лицом, которое было исполосовано тонкими шрамами, а вместо одного из глаз на его лице красовалась черная повязка.
Он схватил чародейку за волосы, когда она не ответила на вопрос, и приблизил свое лицо ближе к ней.
— Быть может простыми методами в виде побоев и пыток из тебя ничего не вытащить, ведьма? — произнес мужчина все тем же спокойным и рассудительным тоном, в котором не было ни намека на эмоции и сцепил свои руки за спиной. — Я могу немного побеседовать с тобой по душам? Какая разница, ведь ты все равно не сможешь никому пересказать наш разговор после того, как твое присутствие здесь потеряет свою ценность.
Вольный расстелил одеяло прямо напротив закованной в цепи волшебницы и сел на него, задумчиво осматриваясь по сторонам и принюхиваясь к чему-то неведомому.
— Знаешь, есть много других способов достать информацию, — он зубами вытянул пробку из фляги и принялся жадно поглощать ее содержимое, устроив длинную паузу. — Ты, наверное, слышала про то место, откуда я родом. Все байки! Ничего даже отдаленно похожего на правду нет в россказнях этих купцов, странников, моряков и других, кому якобы удалось побывать в Вольных Городах в качестве гостя. Знай же, туда невозможно попасть, а уйти оттуда и подавно! Там можно только родиться — нет других вариантов. Ну, сама подумай, как долго ты проживешь, оказавшись в обществе убийц и воров, каждый из которых может тебя отравить, перерезать глотку или просто скинуть с холма, в надежде забрать содержимое твоего кошелька? Недолго. Очень. Никто из нас не станет верить тебе на слово, если ты заявишь, что у тебя нет ничего ценного. Сначала любой из вольных удостовериться в твоей искренности самолично, и только потом, возможно, назовет твои слова правдой. Но для тебя это уже не будет иметь никакого значения просто потому, что мы не поверили тебе изначально, а те, кому мы не верим — мрут, как мухи, знаешь ли. Без почестей, привилегий и других таких ненужных смерти традиций. Сегодня ты станешь одной из избранных, тех, которые родились в остальной Неймерии, но знают правду о нас. Только потому, что твой путь лежит напрямую в могилу.
Вольный опять надолго замолчал, вновь почуяв что-то в воздухе и пытаясь уловить каждую нотку того, чем пахло вокруг, и что находил интересным только он.
— В Тонне есть монастырь, где обучают абсолютно каждого ребенка с того самого момента как тот встал на ноги. Это конечно рукопашный бой, искусства боя со всеми известными видами оружия, будь то меч, копье или даже щит — одно из самых лучших, кстати, за счет возможности эффективно обороняться и при этом наносить смертельные удары. По наступлению возраста разума, так у нас называют время, когда девочка способна понести, а мальчик убивать, дети начинают учиться использовать свое главное оружие, — вольный без слов прикоснулся к виску и бросил исподлобья холодный и пугающий взгляд. — Это оружие способно помочь одержать победу в любом бою, в любой ситуации, которая кажется безвыходной, если правильно его использовать. Сейчас я оказался в ситуации,
Мгновенно и незаметно вольного словно подменили — на месте рассудительного и спокойного человека возник настоящий монстр. Теперь не только его взгляд излучал пугающее безумие и силу, но и выражение, которое повисло на его лице.
— Может быть, я не все предусмотрел, когда начал лупить тебя по лицу. Теперь будет сложно найти человека, у которого на тебя встанет, — мерзкая улыбка выплыла у него на физиономии. — А вообще нет, все-таки я предусмотрел и это. Шолд!
Металлический крик, отталкиваясь от холодных и пустых стен, разлетелся по всей тюрьме, добираясь до самых потаенных уголков шаарвильского подземелья. Если бы голос имел свойство возвращаться, то он вернулся бы ровно через столько, через сколько, заскрипев, отворилась тяжелая дубовая дверь, остановившись там, где из пола выпирал небольшой каменный потертый бугорок. В темницу, тяжело сопя, завалился здоровенный мужчина, ростом раза в полтора превышающий вольного. Он остановился рядом с единственным источником света и плюнул в одну из луж, которая не могла испариться полностью уже несколько недель.
— Вы звали меня, господин? — спросил громила голосом громким, напоминающим говор умственно отсталых.
Шолд был действительно огромным. Ноэми не могла припомнить видела ли она когда-нибудь кого-нибудь подобных размеров. В один момент она даже засомневалась в его принадлежности к человеческой расе. Он стоял, вывалив брюхо наружу и ковыряясь острием кинжала в своих исполинских зубах. Голова Шолда была размером с гигантскую тыкву и полностью покрыта лысиной. Великан был облачен в коричневую кожаную куртку без рукавов, а на поясе у него помимо связки ключей висел кнут. Его черные глазенки были маленькими относительно ко всему, что было связано с Шолдом и бегали по темнице, словно две науськанные собаки, выбежавшие на охоту со своим хозяином.
— Да, Шолд! Подойди сюда. Ближе. — приказал вольный, не отрывая взгляда от пленницы. — Знакомься, это ведьма. Ведьма, это наш тюремщик Шолд.
— Но я же знаком с ней, господин. Она уже много дней находится здесь под моим надзором. — долго подбирая слова произнес гигант и почесал покрытый складками затылок.
Вольный бросил на него раздраженный взгляд.
— Подыграй мне, тупое ты создание! — выпалил он. По глупому выражению лица тюремщика было видно, что тот не понимает, чего от него хотят. — Скажи мне, Шолд, как мужчина, эта ведьма даже в таком состоянии симпатичнее тех шлюх, с которыми тебе довелось иметь интимную связь в местных борделях?
— Интимную что?
— Трахаться, Шолд! Эта ведьма лучше тех, с кем тебе обычно приходится трахаться?
— О да, да, господин! — глаза Шолда сделались большими и в них заплясали огоньки.
Тюремщик переминался с ноги на ногу и всем своим видом источал безграничную радость и предвкушение чего-то волшебного. От одной мысли, что он станет насиловать ее, Ноэми стало противно и вероятно ее бы вытошнило, если бы было чем — вольный попал в точку, когда предположил, что из любой ситуации можно найти выход, если сильно постараться. Однако чародейка все еще не готова была смириться с поражением и продолжала показывать свое безразличие и готовность ко всему, что предложит убийца ей на испытание.
— Как мы выяснили, Шолду о тебе известно более чем достаточно для того, чтобы сделать необходимое, — обратился вольный к Ноэми, глаза его смеялись, — но мы же цивилизованные люди и нам не пристало вести себя словно мы завсегдатаи публичного дома — удовлетворять свою потребность с совершенно незнакомыми людьми. Поэтому, ведьма, я хочу больше рассказать о нашем дорогом друге, чтобы времяпровождение сделалось более приятным, а последствия казались более очевидными.
Запястья Ноэми были намертво схвачены оковами, а цепи, свисающие с потолка, зафиксировали ее руки над головой. Ноги ныли, когда она стояла на них, а когда сгибала колени, болели уже кисти рук. Чародейка понимала, что за игру затеял наемник. Ему не хотелось ждать несколько часов, пока тупое создание наиграется вдоволь, ему хотелось сломать ее быстрее и сэкономить время на охоту за тем, за кого ему в действительности отсыпали пуд королевского золота — за медведем.