Обман чувств
Шрифт:
Она со страхом ждала приближения этого момента. Если Рис будет так же решительно гнуть свое — а он, похоже, отступать не намерен! — через несколько недель они поженятся. Она решила, что не будет ждать до дня свадьбы, нельзя же сообщить Рису обо всем на людях, лучше сказать ему заранее.
Ее пронзила боль при мысли о том, сколь одинокой была бы ее жизнь без него. Долгие годы ее ничуть не тревожило то, что она совсем одна, ей даже нравилось это, но теперь Диана поняла: так было потому, что она еще не знала, насколько любовь обогащает и преображает
— Диана, ты должна знать, что я не желаю больше иметь детей!
Полюбив этого человека, она создала себе такие проблемы, которые вряд ли разрешимы.
Диана нахмурилась, с удивлением вглядываясь в мрачное лицо Риса.
— Рис…
Он резко встал, сунув руки в карманы.
— Да, Диана, мне тридцать девять лет и скоро стукнет сорок. Слишком много, чтобы нянчить детей.
Она-то знала, что никаких детей у них никогда не будет, ей сейчас смешно даже думать об этом, как смешна и вся эта газетная шумиха вокруг их свадьбы. Но, взглянув на бледное лицо Риса, Диана поняла, что он придает всему этому большое значение…
— Мне всегда казалось, что тут важен возраст скорее женщины, нежели мужчины, — ответила она.
— Мой образ жизни и раньше не позволил мне как следует заниматься воспитанием сына, — прищурившись, сказал он. — А теперь это и вовсе нереально.
Диана удивленно подняла брови и покачала головой.
— По-моему, такие вопросы должны решаться совместно, не так ли? — Она сама не понимала, для чего сказала это — детей у них, естественно, не будет и разговор этот совершенно лишен смысла. И все-таки ей хотелось, чтобы Рис знал ее мнение.
Он не сводил с нее глаз.
— Ты на этом настаиваешь?
— Нет, — растерянно ответила она. — Но…
— Детей не будет, Диана, — твердо повторил Рис. — Говорят, будто дети делают отношения между супругами теплее… Какая ерунда! — уже более мягко проговорил он, заметив ее растерянный взгляд. — Из-за детей в семье возникает гораздо больше проблем, чем по любому другому поводу.
Она нахмурилась.
— Ты имеешь в виду свои отношения с Кейси?
При упоминании имени бывшей жены Рис насупил брови.
— Не хотелось бы обсуждать это с тобой. Ну не смотри на меня так! — простонал Рис и, увидев, что ее лицо исказилось от боли, опустился на пол рядом с ее креслом. — Просто я не думаю, что обсуждение моих неурядиц в первом браке пойдет на пользу нашему союзу, вот и все, — сказал он, ласково потрепав ее по щеке. — Зачем бередить старые раны и возрождать былую боль?
Диана была не согласна с ним, она считала, что откровенный разговор о прошлом способен помочь избежать новых ошибок. Если бы она задумалась над этим раньше, то не стала бы затевать свою месть, потому что сразу поняла бы, что она обречена на провал. Как же была права няня, которая любила повторять: зло злом не лечат. То, что они натворили оба, и то, что задумала она, печальным эхом отзовется в будущем.
Господи, неужели нет никакого выхода? Она любит Риса и не желает его терять. Неужели нельзя устроить так, чтобы они наконец были вместе?
Однако на следующий день, когда Диана открыла дверь и увидела, кто там стоит, она поняла, что выхода нет.
Глава 9
— Надеюсь, ты не собираешься весь день продержать меня у порога? — осведомилась Дженнет. — Может, все-таки пригласишь в дом?
Остолбеневшая от изумления Диана лишилась дара речи и только молча смотрела на мачеху. Она не видела Дженнет несколько лет, а точнее, целых пять лет. Что она здесь делает? Почему приехала именно сейчас? Надо полагать, это не простое совпадение?..
— Что за прием, Дивиния! — воскликнула Дженнет, не дождавшись от нее ответа. — Я-то думала, учеба в престижной школе за такие деньги дала тебе хоть какое-то понятие о правилах приличия! — Она отстранила Диану и прошла в квартиру, оставляя аромат дорогих духов. С любопытством оглядев комнаты, Дженнет направилась в гостиную и презрительно сморщила носик, когда увидела вместо мебели бин-бэги и маленькие коврики, разбросанные по полу. — О вкусах не спорят, так, кажется? — с усмешкой бросила она.
Диана, еще не пришедшая в себя от этого внезапного вторжения, следовала за ней как во сне. Время пощадило Дженнет, хотя она и не очень заслужила это. В свои тридцать семь лет это была все еще красивая женщина: маленькая, изящно сложенная, она казалась чрезвычайно хрупким созданием — хотя впечатление было весьма обманчивое, ибо Дженнет обладала стальными нервами и в случае необходимости могла за себя постоять. Диана с любопытством разглядывала ее: шелковистые светлые волосы, доходящие до плеч, темно-синие глаза и искусно наложенная косметика, которая скрывала все изъяны возраста.
Диане, или Дивинии, как ее тогда звали, было шестнадцать лет, когда они в последний раз виделись с мачехой. В те годы Дивиния была долговязым неуклюжим подростком, ужасно стеснялась себя и почти ненавидела, потому что при очень высоком росте отличалась страшной худобой. Но если годы мало изменили Дженнет, то Диана — и она знала это — стала совершенно неузнаваемой. Теперь она найдет в себе силы спокойно и уверенно противостоять этой женщине.
Дженнет окинула Диану критическим взглядом с головы до ног, отметив, с какой небрежной элегантностью сидят на ней хлопчатобумажные брюки и свободная блуза.
«Гадкий утенок превратился в лебедя!» — с удовлетворением отметила она.
Диана никогда не была «гадким утенком», просто очень быстро росла и потому немного отставала в физическом развитии. Дженнет просто хотелось лишний раз унизить ее. Но это ей не удастся: за годы, прошедшие с той поры, Диана обрела уверенность в себе и превратилась в зрелую женщину, а Дженнет, несмотря на все ее усилия, с трудом удается создавать и поддерживать образ хорошенькой блондинки.
Диана встретила мачеху очень холодно.