Обманщик
Шрифт:
– Что ж, я положила голову на плаху! – пробормотала Минна. – Я именно такова, как он говорит, – блудница, стерва, мерзавка. Люди вроде меня обречены на безвестную могилу.
Минна закурила сигарету. Села на диван в гостиной, сняла туфли. Она позавтракала с Герцем в кафетерии, но кофе там был ужасный. «Может, сварить свежего кофейку?» – подумала она. Ее не оставляло странное ощущение, будто все, что она возьмет здесь, будет воровством.
Минна собралась пойти на кухню, но тут зазвонил телефон. «Кто бы это мог быть? Он?» Она подумала
– Минна, не бросай трубку, – сказал он. – Мне надо поговорить с тобой.
– Чего тебе нужно?
– Минна, надеюсь, недоразумение между нами улажено. Ты обвиняла меня несправедливо. Если я чем-то тебя обидел, то…
– Не надо клятв. На сей раз ты невиновен, – перебила Минна.
– Из-за тебя я всю ночь глаз не сомкнул. Не знал, что ты умеешь так браниться. Прямо как рыночная торговка.
– Крымскеле, ты все это заслужил, и даже больше. Если не на сей раз, то раньше. С моей стороны ничего не изменится.
– У тебя есть любовник?
– Не твое дело.
– Верно, какая разница? По мне, так имей хоть десяток. Минна, я попал в ужасную передрягу. Буквально в капкан. Если я сию же минуту не достану денег, мне остается только наложить на себя руки. Я задолжал гостинице, у меня нет ни гроша, если я сегодня не оплачу счет, меня вышвырнут на улицу. Пепи…
– Что – Пепи? Ты хочешь, чтобы я выручала твоих шлюх?
– Не надо тебе никого выручать. Все, о чем я прошу, помоги мне продать картину твоему мужу.
Минна не то рассмеялась, не то шмыгнула носом:
– У меня нет больше мужа.
– О-о, вот как. Ну что же…
– Все рассыпается. Я взяла пример с тебя и оказалась как будто бы хорошей ученицей. Все сделала сама. Будь доволен. Я к тебе за милостью не приду.
– Да я бы что угодно для тебя сделал. Что случилось? Он застал тебя на месте преступления?
– На месте – не на месте. Все едино.
Крымский помолчал.
– Миннеле, я заработаю в Америке денег, и больше, чем ты можешь себе представить. Я привез с собой сокровища. Шагала, Сутина, чего только нет. Не удивляйся услышать однажды, что я миллионер, но сию минуту у меня на шее удавка.
– Люди вроде нас всегда живут с удавкой на шее. Все так или иначе кончается виселицей.
– Что ты такое говоришь? С Божией помощью я выберусь из этой заварухи. В конце концов, я никого не убил.
– За воровство тоже наказывают.
– А что я украл? Минна, я говорю с тобой как с близким человеком. Мы не можем вычеркнуть все, что было между нами. Мы провели вместе лучшие годы. И были друг другу ближе некуда. И вообще, что я такого сделал? То же, что и ты.
– Ты выдаешь подделки за оригиналы. Это воровство.
– Это не подделки. Тут подделывать незачем. Все эти художники сами себя копируют. Усвоят какой-нибудь прием и повторяют его снова и снова. В голове не укладывается, как публика этого не замечает. Надо бы издать закон, воспрещающий людям старше сорока писать картины,
– Опять Пепи? Что это за Пепи такая? Почему ты не отправишь ее работать? Или, может, она способна зарабатывать, не работая, если ты понимаешь, о чем я.
– Давай обойдемся без оскорблений, ладно? Ее муж держал в Париже одну из крупнейших галерей. Если ты можешь влюбиться, то почему мне нельзя? Ради меня она бросила мужа-миллионера. Он ее обожает и не хочет давать развод. Не тебе, Минна, осуждать других. Раз мы не можем пожениться, приходится снимать в гостинице раздельные номера, а от этого расходы только растут.
– Сумасшедший! Никому в Америке неинтересно, с кем ты живешь.
– Мы туристы, а не американские граждане. Консул ждал от нас взятку, но у меня не было денег, и он чинил нам всяческие препятствия. Визы в Америку продаются как горячие пирожки. Были бы доллары.
– У твоей женщины нет денег?
– Муж все у нее отобрал.
– Вот и у меня ничего нет. Ты застал меня как раз тогда, когда семь моих тучных лет закончились. Поистине чудо, если я выйду из всего этого живой.
– Твой муж знаком с твоим любовником? – спросил Крымский.
Минна ответила не сразу:
– Зачем тебе знать? Хочешь написать обо мне в мемуарах?
– Я не пишу мемуары. Расскажи я все, что знаю, мир бы вверх дном перевернулся. И с какой стати писать? Я не писатель. Я просто хочу жить, сколько позволит здоровье. Мне даже могильная плита после смерти без надобности. По мне, так пусть бросят меня в океан или перемелют на эти… как их… хот-доги. Миннеле, я бы хотел познакомить тебя с Пепи. Она просто мечтает об этом. Мы часто говорим о тебе. Иногда она спрашивает, был ли у меня кто-нибудь вроде нее, и я честно отвечаю, что сравниться с ней можешь только ты. Такие разговоры лишь разжигают ее любопытство. Ты уже очень нам близка, больше, чем думаешь. Мне незачем расписывать тебе… Так, может, ты сумеешь мне помочь? Уверяю тебя, я все верну, как говорится, сторицей. Каков бы я ни был, я не дешевка.
– Крымский, у меня ничего нет.
– А заложить тебе нечего? Погоди! Не сердись! У меня есть план.
– Какой еще план? Я погибаю…
– Помирись с мужем.
– Что? Спасибо большое за прекрасный совет.
– Помирись с ним, не будь дурочкой. Если он по-настоящему тебя не застукал, отрицай все. В тот раз по телефону он говорил о тебе с огромным восторгом. Он явно очень тебя любит, а когда человек любит, все благочестие как ветром сдувает. Он все тебе простит. В Нью-Йорке мало таких женщин, как ты. Он всегда найдет раввина, который опять объявит все кошерным.