Обмануть пророка
Шрифт:
Когда дым и пыль рассеялись, головы у бедняги уже не было.
А рубер постоял, тупо посмотрел на мертвого главаря, развернулся и пошел в лес. Видимо понял, что тут ему ничего не светит.
Глава 47. Последняя
Народ на стенах взорвался ликованием.
Бабка трясла Скорого и выговаривала:
– А говорил, что ты не легендарный! Укокошить элиту выстрелом в задницу! Да
Поцеловала его на радостях.
Бойцы тянулись к Павлу, ржали и пожимали ему руку.
Только сейчас Пашка понял, как он устал.
– Мила, пошли в столовку, поедим. А? Живца хлебнём…
И они, спустившись со стены, под ручку, тихонько пошли в сторону Приюта.
Только далеко уйти не дали. Догоняли человек двадцать. Пашка хотел схватиться за стволы, а потом подумал, что если хотели бы убить, не бежали бы следом толпой. Остановились и подождали догоняющих. Это был отряд полиции, который обрабатывал нападавших из гранатомётов.
Женщина, шедшая впереди, с пустой трубой РПГ подмышкой, крикнула:
– Бабка, погоди.
Бабка огляделась, нашла то, что искала - лавочку, вкопанную у палисадника. Села.
– Чего тебе, Дина?
– Мы тут с мужиками подумали… А вот насчёт пенсий… Как насчёт их?
– Это тебя вид стоящей раком элиты навёл на мысль о пенсиях?
– Нет… Просто интересно.
– Так… Ладно… А с какого возраста ты думаешь получать пенсию по старости? А?
– Ну… Как-то… Не знаю.
– Дина, тут стариков нет. Тут даже пенсию по инвалидности не введёшь, потому, что инвалидов нет.
Диана долго молчала, хмурилась. Потом ей осенило:
– А вот по потере кормильца! Как?
– А это дельная мысль. Это я запомню.
Диана торжествующе оглядела однополчан.
– Вот!... Ну чё, всё. Пошли сдавать трубы.
Пашка с Милой снова побрели домой.
Их нагнали на пепелаце Короткий с Шилом, которые уже присобачили пулемёт на место. Шило хмыкнул:
– Залазьте, бесплатно подброшу.
– Спасибо, Ромочка, - ехидничала Бабка, - что бы я без тебя делала.
Уселась на своё место, повернулась к Пашке и спросила:
– И вот это ты называешь "будет легче"?
– Мил… Это первые дни, пока всё не наладится.
Часы показывали восемь. Поздний ужин. Толпа народа галдела в столовке.
Тут уже были и Тьма с Бекасом.
Кваз подошёл к Бабкиному
– Привет. Что не позвала-то? Я бы тоже повоевал.
– Некогда было… Ты чего-то хотел?
– Ладно… - отмахнулся Бекас, - отложу на завтра. Вам сейчас не до меня.
И ушёл.
А Бабка спросила у Тьмы:
– Как там дети?
– Да как - "как"… Кроликов тискают, да курей гоняют. У Виталика - цыпки. Кристинку крольчонок укусил. Ванечка с крыльца упал, нос разбил. Софочку пчела ужалила, вся деревня примчалась на вопли ребёнка. Всех пчёл в селе переловили… Всё нормально… Говорят Паша элиту убил?
И посмотрела на Скорого. Бабка подтвердила:
– Да. Укокошил. Самым изощрённым и противоестественным образом.
Все хохотнули. А Таня придвинулась к Пашке и привычно прижалась щекой.
– Он у меня такой… Кстати, пока не забыла. Нам надо музыкальную школу открыть.
– Да, - иронично ухмыльнулась Бабка.
– Вот только музыкальной школы нам сейчас и не хватает!...
Улеглись спать на своём "аэродроме" втроём. Люба, разочарованная в семейной жизни, ушла в свою комнату на первом этаже.
Пока Бабка домывалась в душе, Пашка с Танечкой шептались.
– Таня, ну как тебя не любить, - отвечал Скорый на Танины сомнения, - ты такая красивая. Ты… Ты какая-то чистая, как небо. Я смотрю на тебя и голову теряю. Банально конечно, но… Ты моя прелесть.
Бабка зашла, спросила:
– Воркуете?
– Ты говори, Паша, говори. Не отвлекайся, - потребовала Таня.
Пашка считал себя большим специалистом по комплиментам. Он ещё даже не ласкал Таню, он просто рассказывал ей подробно, что с такой прекрасной женщиной надо делать, а Танечка уже тяжело задышала, притиснулась к нему изо всех сил…
Тьма сегодня трижды отключалась. После последнего раза вырубилась окончательно счастливая. Да и Пашка слегка приусыпил жену. Устала ведь. Пусть.
Он ведь хотел ещё и Милу потискать.
– Иди сюда, королева моих эротических снов.
– Ой, уж прямо - королева… - хихикала Бабка и подставляла себя под поцелуи.
С Милой они "промиловались" с час… А может больше.
В конце концов женщина утомилась, успокоилась, расслабилась. Положила голову мужику на плечо.
– Всё. Давай спать. Завтра работы непочатый край. Ох и заварила я кашу…
– Мы заварили кашу, - поправил Павел и усыпил и Милу и себя.