Обнаженная
Шрифт:
Хосефина прервала болтовню мужа рзкимъ, ледянымъ голосомъ:
– Я не желаю для дочери мужа – художника. Ты прекрасно знаешь это. Достаточно примра матери.
Милита выйдетъ замужъ за Лопеса де-Соса. Это было ршеннымъ дломъ. Молодой человкъ поговорилъ съ Хосефиною и, заручившись ея согласіемъ, собирался просить у художника руки дочери.
– Но любитъ ли его Милита? He ошибаешься ли ты, Хосефина, думая, что такія дла могутъ ршаться. по твоему желанію?
– Любовь не играетъ тутъ никакой роли. Милита согласна и хочетъ выйти замужъ. Вдобавокъ, она – твоя дочь и одинаково согласилась бы выйти замужъ и за Сольдевилью. Ей нужна только свобода,
И какъ-будто говоря о дочери, она не могла выдержать характера, Хосефина поднесла руку къ глазамъ, вытирая тихія слезы.
Реновалесъ прибгнулъ къ рзкой вспышк, чтобы выйти изъ затрудненія. Все это ерунда, выдумки больного воображенія! Она должна думать о томъ, чтобы хорошенько лчиться, а не объ иныхъ вещахъ! Къ чему эти слезы? Ей хочется выдать дочь замужъ за этого господина съ автомобилями? Ладно. He хочется? Тоже ладно. Пусть Милита остается дома.
Пусть все будетъ, какъ она желаетъ. Никто не будетъ противорчить ей. Онъ согласенъ на то, чтобы свадьба была отпразднована, какъ можно скоре, и незачмъ совтоваться съ нимъ. Онъ желаетъ только покоя, ему нужно работать и выйти по одному длу. И видя, что Хосефина выходитъ изъ мастерской, чтобы выплакаться въ одиночеств, онъ запыхтлъ отъ удовольствія, радуясь, что такъ хорошо вышелъ изъ тяжелаго положенія.
Лопесъ де-Соса былъ, по его мннію, подходящимъ мужемъ для Милиты. Онъ – симпатичный молодой человкъ!.. Въ сущности не все ли равно, кто будетъ его зятемъ. У него не было свободнаго времени для такихъ пустяковъ. Голова его полна совсмъ иныхъ заботъ.
Онъ призналъ Лопеса де-Соса въ качеств будущаго зятя и просидлъ много вечеровъ дома, чтобы придать семейнымъ сборищамъ патріархальный характеръ. Милита болтала съ женихомъ въ одномъ углу гостиной. Котонеръ блаженствовалъ, наслаждаясь спокойнымъ пищевареніемъ и стараясь вызвать своею бесдою слабую улыбку на лиц супруги маэстро, которая сидла въ углу, дрожа отъ холода. Реновалесъ въ домашнемъ костюм читалъ газеты, наслаждаясь пріятною атмосферою мирнаго очага. О, если бы графиня увидла его!
Однажды вечеромъ въ тостиной было произнесено имя графини де-Альберка. Милита перебирала въ памяти, съ юношескою жадностью, всхъ близкихъ знакомыхъ, важныхъ дамъ, которыя не могли пропустить ея свадьбы безъ роскошнаго подарка!
– Конча что-то не заходитъ, – сказала молодая двушка. – Давно уже не видали мы ея.
Наступило тяжелое молчаніе, какъ-будто имя графини принесло съ собою ледяной холодъ. Котонеръ замурлыкалъ сквозь зубы, принявъ разсянный видъ. Лопесъ де-Соса взялъ съ рояля ноты и заговорилъ о музык, чтобы перемнить разговоръ. Онъ тоже былъ, повидимому, въ курс дла.
– Она не приходитъ, потому что не должна приходить, – сказала Хосефина изъ своего угла. – Твой отецъ старается видть ее ежедневно, чтобы она не забыла о насъ.
Реновалесъ поднялъ голову въ знакъ протеста, какъ-будто его разбудили отъ тихаго сна. Глаза Хосефины были пристально устремлены на него, безъ гнва, но съ жестокой насмшкой. Въ нихъ свтилось такое же презрніе, какъ въ ту памятную ночь. Она не сказала ничего больше, но маэстро прочелъ въ этихъ глазахъ:
– Нечего, нечего, голубчикъ. Ты сходишь по ней съ ума, ты бгаешь за нею, но она принадлежитъ другимъ. Я хорошо знаю ее… Я все знаю. О, какъ смются люди надъ тобою! Какъ я смюсь! Какъ я презираю тебя».
IV
Въ начал лта состоялась свадьба дочери Реновалеса съ изящнымъ Лопесомъ де-Соса. Цлые столбцы въ газетахъ были заполнены описаніемъ этого событія; по выраженію нкоторыхъ журналистовъ «слава и блескъ искусства соединялись съ величіемъ богатства и аристскратіи». Никто не вспоминалъ прозвища Маpинованный Красавчикъ.
Маэстро Реновалесъ устроилъ пышную свадьбу. У него была только одна дочь, и онъ хотлъ выдать ее замужъ съ царственною пышностью, чтобы Мадридъ и вся Испанія говорили объ этомъ событіи, и на Милиту упалъ-бы лучъ славы, завоеванной ея отцомъ.
Списокъ подарковъ былъ очень великъ. Вс близкіе знакомые маэстро, элегантныя дамы, великіе политическіе дятели, знаменитые художники и даже королевскія особы фигурироваии въ немъ со своими подношеніями. Вещей хватило бы на цлую лавку. Дв почетныхъ мастерскихъ были обращены въ нарядный базаръ со столиками, уставленными подарками. На эту выставку тканей и драгоцнностей являлись вс подруги Милиты, даже самыя дальнія и забытыя, поздравляя ее и блдня отъ зависти.
Графиня де-Альберка тоже прислала подарокъ, огромный, видный, словно не желала пройти незамченною среди друзей дома. Докторъ Монтеверде былъ представленъ на выставк подношеній скромною вещицею, несмотря на то, что онъ никогда не видлъ молодыхъ, и его связывала съ семьею только дружба съ маэстро.
Внчаніе состоялось въ особняк. Въ одной изъ мастерскихъ была устроена часовня. Все, касающееся религіозной церемоніи, было предоставлено Котонеру, который былъ въ восторг, что можетъ выказать свое вліяніе на важныхъ лицъ церкви.
Устройствомъ алтаря занялся самъ Реновалесъ; ему хотлось, чтобы рука художника чувствовалась во всемъ, даже въ малйшихъ деталяхъ. На фон старыхъ ковровъ красовался старинный образъ, средневковой крестъ и вс предметы культа, наполнявшіе его мастерскія въ вид декоративныхъ украшеній; съ нихъ стерли пыль, сняли паутину, и тмъ вернули имъ прежнее религіозное значеніе.
Цвты наводнили весь особнякъ маэстро своими пестрыми волнами; Реновалесъ хотлъ наполнить ими весь домъ и заказалъ ихъ въ Валенсіи и Мурсіи, не жаля денегъ. Гирлянды тянулись надъ дверьми и по карнизамъ оконъ и образовали огромные букеты и втки надъ столами и по угламъ. Цвты покачивались даже въ вид языческихъ гирляндъ между колоннами фасада, возбуждая любопытство публики, останавливавшейся по ту сторону ршетки; женщины въ плащахъ и мужчины съ большими корзинами на головахъ глядли на это новшество, разинувъ ротъ и воображая, что въ этомъ дом происходитъ что-то особенное, судя по бготн лакеевъ, которые вносили въ домъ пюпитры и два контрабаса въ лакированныхъ футлярахъ.
Реновалесъ бгалъ по дому съ ранняго утра, на груди его красовались дв ленты и созвздіе золотыхъ и блестящихъ орденовъ, покрывавшее одну сторону его фрака. Котонеръ тоже нацпилъ знаки разныхъ папскихъ орденовъ. Маэстро разглядывалъ себя съ удовольствіемъ во всхъ зеркалахъ, любуясь также и другомъ. Нельзя было ударить лицомъ въ грязь. Такого торжества имъ не придется больше увидать. Реновалесъ постоянно приставалъ къ другу съ разспросами, чтобы убдиться, все-ли готово. Маэстро Педаса, близкій пріятель Маріано, дирижировалъ оркестромъ, въ которомъ участвовали лучшіе музыкачты Мадрида – большею частью профессора консерваторіи. Хоръ былъ прекрасенъ, но выдающихся голосовъ было мало, потому что большинство артистовъ разъхалось. Время года было неподходящее, и театры были закрыты…