Обнаженность
Шрифт:
Я взяла с кресла пальто и закуталась в него. При любом шорохе я была готова вылезти в окно или встретиться лицом к лицу с его родителями, но, в таком случае, на мне, по крайней мере, было пальто, что даже так, не объясняло мотива моего ночного визита.
Я разозлилась, приложила ладони к своим раскрасневшимся, раскаленным щекам.
– Почему ты мне раньше не сказал, что твои родители в Москве?
– спросила я шепотом, всё пытаясь застегнуть на себе пуговицы до самой шеи.
– Я не могу без тебя… Я хотел быть с тобой. Останься... Я прошу тебя. – шептал
Он снял с меня пальто и мы вновь оказались на диване, переплетенные друг с другом, наслаждаясь слиянием наших губ.
Мы уснули, возможно, на пару часов. Ранним утром, когда на улице еще было темно, Амал разбудил меня, помог одеться и дал выпить крепкого кофе. Его водитель ждал меня внизу.
Я тихо проскользнула в прихожую и растворилась в утреннем тумане, оставив Амала наедине с родителями и объяснениями загадочных звуков, которые они, возможно, могли слышать сквозь ночной мрак московской квартиры.
ГЛАВА 23.
Нам было лет по 16, когда мы с Мишкой впервые съездили вместе в Европу. В тот год поездка была организована общими усилиями наших родителей. Это была одна из этих типичных, автобусных, образовательно-познавательных экскурсий по Европе, в которой мы с Мишкой, вместо того, чтобы засматриваться на достопримечательности, наслаждались компанией друг друга. Скрытные, нежные прикосновения в автобусе, поцелуи за памятниками истории под вспышками камер туристов. Прикосновения моей спины к холодному мрамору, мокрые по щиколотку ноги у итальянских фонтанов и всегда - Мишкины тёплые, подслащенные вкусом жевательной резинки губы.
С тех пор каждый год мы искали способ совершить поездку в поисках новых впечатлений, да и зачастую, приключений.
Для этого, одним вечером я ненадолго забежала к Мишке.
Он встретил меня в спортивном трико и влажной футболке, которая прилипала к его потному телу, позволяя различить кубики его пресса. Держа в руке небольшое полотенце, он сделал вид, что не ждал меня в тот момент.
По его комнате были разложены спортивные принадлежности, а также несколько полу разобранных компьютеров, мелкие части от которых занимали все сидячие места в комнате.
Я села на край его кровати, прежде подложив под себя ладони, но тут же соскочила, нащупав мелкий, жесткий объект.
Мишка приблизил ноутбук, положил его на край кровати и, как ни в чем не бывало, плюхнулся поверх покрывала. Я согнула ноги в коленках и аккуратно присела рядом.
– Третий год нашей традиционной поездки. Как я по тебе соскучился! Наконец мы сможем провести несколько дней вместе. Одни! Что скажешь?
– Мишкино лицо растянулось в ожидании ответа, а его голубые глаза стали большими, влажными, почти слезящимися.
– Тоскуешь по приключениям? И куда ты предлагаешь?
Я поправила выбившиеся из мятежной, белобрысой Мишкиной челки волосы.
– Ну, смотри… Поскольку наша экономика в этом году - сплошной отстой… - рассмеялся, - И мы, в любом случае, далеко бы не уехали… Поедем в Швецию. Моя тётя живёт уже там много лет и постоянно приглашает
– Интересно... В любом случае интересно. Ну, а как с билетами?
Мы уставились в экран в ожидании результата на поиск билетов.
– Ну вот, смотри! Праздничный день - 4 ноября выпадает на четверг. Давай возьмем билеты на 4, отпросишься с работы на пятницу, а вернемся в понедельник утром, к вечеру на работу успеешь. Как раз рейс из Стокгольма есть!
Мишкино лицо озарилось, из глаз посыпались искорки счастья.
Я согласилась. Мы зарезервировали билеты и, после длительного и подробного обсуждения предстоящей поездки, попрощались до следующего дня.
А на следующей неделе наш московский рейс приземлился в Стокгольме. И уже через несколько минут после преодоления паспортного контроля, у нас на руках были с легкостью зарезервированные у электронного терминала студенческие билеты на рейс в Гётеборг.
– Ну вот, видишь, а ты переживала... Здесь все по-европейски!
– сказал Мишка, посмеиваясь над моим беспокойством провести день, а возможно, даже и ночь в аэропорту "Арланда", без возможности продолжить путь к месту назначения.
Полёт из Стокгольма в Гётеборг был спокойным, приятным. Я расслабилась, позволив себе насладиться пейзажами. Швеция с высоты полета смотрелась как царство вечной зелени, усеянное бесконечными, мелкими озерами и водоемами.
А по прибытию в Гётеборг, нас встречал Мишкин дядя - Василий Петрович - высокий, худощавый мужчина с бородой, коротко постриженными волосами, в джинсах, белой рубашке, коричневом пиджаке с заплатками на локтях. Он крепко обнял нас обоих, затем взял из моих рук чемоданчик и повёл нас к выходу. Мишка, удлинив ручку своего чемодана, потянул его за собой.
На выходе из этого провинциального аэропорта нас ждал маленький, скромный Volkswagen Golf, в который еле вместились два небольших чемоданчика. Мишка, подобрав ноги, скрючился вместе со мной на заднем сидении.
Нас привезли в небольшой, двухэтажный дуплекс, в резиденциальной части города, где эта небольшая семья, состоящая из двух человек, жила уже более 10 лет.
Мишкин дядя работал научным сотрудником в университете Гётеборга, а тётя проводила дни, посвящая себя домашним делам, покупкам и прочим организационным вопросам. За столько лет жизни в Швеции, они ничем не отличались от коренных шведов - стали, а возможно и всегда были, спокойными, сдержанными, пытались не задавать лишних вопросов, избегали прямого зрительного контакта и не показывались на пути у гостей. В домашних условиях носили теплую, вязаную жилетку с традиционными шведскими орнаментами поверх аккуратно подобранных по цвету рубашек и одинаковые очки в тонкой оправе.