Обнаженный любовник
Шрифт:
Мэй нахмурилась и подошла к раковине. Серебряное блюдо, которое они с Таллой использовали для заклинания вызова, было чистым и сухим, и она подняла его, чтобы взглянуть на неровные края.
– Что это? – спросила она, не обращаясь к кому–то конкретному.
И все же что–то определенно мельтешило где–то глубоко в ее сознании, настойчиво, но смутно. И чем сильнее она пыталась понять, в чем дело, тем сильнее от нее ускользала эта мысль.
– Да пофиг, – пробормотала она, возвращая тарелку на место.
Учитывая все задачи, которые требовали умственного внимания и энергии, она отказалась от бесполезной игры в гадалки.
–
Окей, и с кем она, интересно, разговаривает? – подумала Мэй, взглянув на дверь в подвал. После мгновения нерешительности она достала блокнот из ящика и с помощью огрызка карандаша написала короткое сообщение для Таллы. Она оставила блокнот в центре стола, схватила сумку и вернулась назад, чтобы дописать номер своего сотового телефона на случай, если пожилая женщина его забыла.
Выходя через парадную дверь, она удостоверилась, что ключ от машины у нее наготове, и произнесла короткую молитву перед тем, как...
Распахнуть тяжелую панель. Развернуться и закрыть ее. Запереть замок и побежать к своей «Хонде».
Ключ от машины со стороны водителя отказывался входить в замок, металл скользил по отверстию. И чем дольше это длилось, тем отчаянней она оглядывалась по сторонам, всевозможные тени поднимались с земли, от скрученных виноградных лоз, от стволов деревьев, все словно собирались атаковать ее…
Ключ, наконец, вошел в разъем, и Мэй чуть не сломала его, вытаскивая обратно, потом долго возилась с ручкой и буквально плюхнулась на водительское сиденье. Она захлопнула дверь, запираясь в машине, и сердце колотилось в ушах, когда она попыталась вставить тот же ключ в замок зажигания.
Ей удалось завести машину прежде, чем что–то прыгнуло на капот, пробило дыру в крыше и вытащило ее за волосы. Но пришлось потратить время на разворот, потому что на этот раз она не последовала очень мудрому совету отца о правильной парковке и том, что всегда нужно быть готовой к отъезду в спешке. Мэй выдавила педаль газа, и шины забуксовали в грязи, отказываясь сдвигать машину с места.
– Черт, черт, черт…
Все это время Мэй всматривалась в окна, готовилась мысленно к тому, что одно из этих... существ... придет за ней, появится перед лучами фар, вырвет дверь, схватит ее и утащит в могилу.
Но ничего не произошло.
Ничего не двигалось. На нее ничто не нападало. Ничего необычного.
Сняв ногу с педали, Мэй тяжело задышала. А затем попыталась включить задний ход, дав лишь немного газа… и когда шины, наконец, нашли сцепление с землей, она подавила в себе проснувшуюся Данику Патрик [39] . Дюйм за дюймом, ну, по крайней мере, так ощущалось, она продвигалась по узкой подъездной дорожке Таллы, чтобы наконец развернуться. Она не выпускала руль из рук, а ее глаза метались между лобовым стеклом и зеркалом заднего вида.
39
Даника Патрик – профессиональный новичок в Indy Racing League и гонщик, участвующий в гонках Рахал–Леттерман. По национальности она американка.
Мэй ненавидела себя за то, что оставляет пожилую женщину одну в коттедже.
Но выбора у нее не было. Роджеру нужен свежий лед.
И, кроме того, это ее кровь попала в то серебряное блюдо. Что бы это ни было, какое бы существо
Оно пришло за ней и ни за кем другим.
Талла будет в безопасности... в то время как сама Мэй – нет.
Глава 22
Будучи симпатом, Рив обожал устраивать драму. Когда ты кого–то застаешь врасплох, а еще лучше – когда целая комната хором произносит «чтозахрень?!» в ответ на твои слова, вокруг бушуют эмоции всевозможного спектра, эмоциональные сетки горят, все друг друга перекрикивают.
Хаос. Раздор. Разногласие. И все это подпитывается восхитительной скрытой тревогой, которая доказывала, что смертные с гиподедуктивным мышлением заводятся с пол–оборота.
Симпаты питались этим дерьмом. Как пирожками.
Однако сейчас был не тот случай.
Ну, ладно, да, нынешний шквал шумной агрессии со стороны Братства был целиком направлен на него и на приятную новость с той парковки. Но сидя на одном из шелковых стульев в кабинете Короля и слушая, как все его родные и близкие бурлят от агрессии, он был не рад вызванной им тревогой.
Видите? Симпаты не такие уж плохие.
По большому счету. А он был наполовину вампиром, благодаря своей мамэн.
Конечно, первое собрание по поводу Книги и той женщины прошло вполне мирно. Прошлой ночью народ сохранил хладнокровие. Они слушали. Были готовы к дополнительной информации. Однако в их распоряжении было почти двадцать четыре часа, чтобы обмозговать вероятные последствия, так что эта простая информационная встреча превратилось в Драма–ггедон.
– ... все фигня, – говорил кто–то. – Это просто слухи. Пустые сплетни...
– Моя бабушка рассказывала мне о магии в Старом Свете… считаешь, она лгала? Хочешь сказать, что моя бабушка – чертова лгунья…
О, отлично. Единственное, что могло быть хуже насмешек над матерью Брата – если негодяй поднимется на поколение выше и бросит его бабушку в костер позора.
Рив посмотрел на свой «Ройал Оук» из розового золота. Господи, они торчат здесь уже полтора часа. И судя по настрою? Эта кучка горячих голов собиралась обмениваться любезностями до конца ночи.
По крайней мере, Фритц, дворецкий особняка, был счастлив. Этот доджен обожал отмывать дорогие ковры от крови. Если его карьера управляющим этим домом, полным убийц, когда–нибудь пойдет псу под хвост, его ждет большое будущее в «Стэнли Стимер» [40] …
40
Американская компания, которая занимается чисткой ковров, плиток и затирок, чисткой обивки мебели, чисткой паркетных полов и очисткой воздуховодов.
Ба–бах!
Когда кулак Рофа врезался в большой деревянный стол, все замолчали, но никто не вскочил от удивления. Откровенно говоря, Рив ждал, когда эта хрень закончится. Он был готов поспорить, что они все этого ждали.
– Хватит пороть чушь, – выдохнул Роф, поглаживая Джорджа по подбородку, чтобы успокоить нервы золотого. – Мы закончили споры о том, существует магия или ее нет. Хотите подрочить на тему – или поднять всех родственников с того света – занимайтесь этим в свободное время.