Обольститель
Шрифт:
— Ты спас жизнь королевы?
— О, это слишком громко сказано, — поморщился Дастин. — Я совершенно неподобающим образом толкнул ее величество, когда она выходила из кареты, после чего сбил с ног преступника, целившегося в королеву из пистолета. Он оказался психически ненормальным, его схватили и отправили в сумасшедший дом.
— Неудивительно, что королева наградила тебя.
— А потом она наградила еще и Трентона. Два года назад он спас принцессу Беатрис, когда она чуть не утонула в Осборнском заливе.
— И
— Она даровала Трентону нечто гораздо более ценное, чем титул. Она подарила ему Ариану.
— Жену?
Дастин утвердительно кивнул.
— Это долгая история. Достаточно сказать, что мой брат был обвинен в преступлении, которого он не совершал. Интрига была задумана очень хитроумно. Трент долго вынашивал план мести. А клеветником оказался брат Арианы. Поэтому, когда королева посулила Трентону любую награду за спасение своей младшей дочери, брат попросил ее величество вынести указ, обязующий Ариану выйти за него замуж.
— Он женился на ней только для того, чтобы отомстить ее брату?
— Так думал Трент, — усмехнулся Дастин. — А получилось, что он влюбился в Ариану с первого взгляда.
Николь уловила в тоне Дастина нотки нежности.
— Ты очень любишь их?
— Да. Так же, как и своего племянника Александра.
— У них есть ребенок? — оживилась Николь. — Сколько ему лет?
— Восемь месяцев. Но своими выходками он может озадачить целую армию. Он ползает быстрее, чем я хожу, и уже сумел привести в негодность такое количество вещей, которое мне не под силу сосчитать. Очень надеюсь, что когда-нибудь подобное существо будет обитать и в моем доме.
Глаза Николь увлажнились. Как бы ей хотелось произвести на свет такое существо!
— А теперь давай поговорим о тебе, — внезапно предложил Дастин.
— А что обо мне говорить? — удивилась Николь.
— Ну я, например, знаю, что ты села на лошадь в двухлетнем возрасте, к десяти прекрасно говорила по-французски и ненавидела рукоделие почти так же, как и рисование.
Сообразив, в чем дело, Николь ужаснулась.
— Это все Салли, — пробормотала она. — Господи, что он еще тебе рассказал?
— О, множество интересных вещей, но что самое главное, он дал мне необходимые инструкции.
— Инструкции? Значит, ты это имел в виду, когда говорил, что Салли дал тебе немало советов?
— Верно. Он хотел мне втолковать, что ты особенная девушка. Он учинил мне допрос с пристрастием, выясняя мои чувства к тебе, а также мои намерения относительно твоего будущего. Беседа получилась весьма содержательной.
Николь была готова от стыда сквозь землю провалиться, но ей страстно хотелось узнать, что же ответил Дастин на вопросы Салли.
— Именно поэтому я и привел тебя сюда, — добавил Дастин. — Салливан сказал мне, что ты очень любишь смотреть на звезды. — Он погладил Николь по щеке. — Сегодня я хочу показать тебе, откуда я смотрю на звезды. Надеюсь, тебе это место понравится. Скажи мне, Дерби, в вечер нашей встречи ты тоже смотрела на звезды?
— Я загадывала желания, — призналась Николь. Она указала Дастину на амулет.
— Это очаровательно, — пробормотал он, подавшись вперед, чтобы лучше рассмотреть изящный кусочек серебра.
— Мне его подарила мама, когда мне было пять лет. По ее словам, это амулет.
— Вот как? — Дастин, казалось, был заинтригован. — Каким же образом он действует?
— Мама верила, что все желания, которые когда-либо придут мне в голову, будут храниться в амулете. А потом судьба решит, когда их выполнить.
— Чудесно! — Дастин взял медальон в руку, но открывать его не стал. — Твоя мама была необыкновенной женщиной.
— Да. — Голос Николь задрожал. — Как раз о ней я и думала, когда ты подошел ко мне в тот вечер на берегу Темзы. Я вспоминаю ее каждый день.
Дастин погрузил пальцы в волосы Николь, ласково погладил шею.
— Когда она умерла?
— Семь лет назад, — вздохнула Николь. — Когда ты рассказывал про Трентона и Ариану, я вспомнила, как отец с первого взгляда влюбился в маму. Судя по его рассказам, скачки были его единственной страстью. А когда они встретились, мама стала для него всем в этой жизни. — Слезинки задрожали на ресницах Николь. — Так недолго поверить и в чудеса.
— Это правда, — согласился Дастин. — Я и сам в них поверил. Здесь, сейчас. — Их взгляды встретились.
— Мое самое удивительное чудо! — Дастин привлек к себе Николь, тело его напряглось. — Дай мне обнять тебя! Боже, что может быть прекраснее? — спросил он, приникая к ее губам.
Обвив руками шею Дастина, Николь подумала, что ничего прекраснее этого мгновения на свете не существует. Она прильнула к Дастину, сливаясь с ним в поцелуе, страх прошел, опасения улетучились, в объятиях ее держал не маркиз Тайрхем, а Дастин, ее любимый, красивый, бесценный Дастин.
Шепча его имя, Николь теснее прижалась к Дастину. Она задрожала, когда его губы завладели ее ртом, увлекая в мир опьяняющих ощущений и дурманящих желаний. Дастин приподнял Николь от пола, прижал ее к своему телу и впился в нее поцелуем со всесжигающей страстью.
— Николь… — вымолвил Дастин. Он тяжело дышал, глаза затянула пелена желания, которое было чем-то неизмеримо большим, чем похоть. Губы Дастина прошлись по изгибу плеча Николь и нащупали пульсирующую жилку на ее шее. Когда Дастин снова притронулся к губам Николь, в его поцелуе появилась настойчивость, с которой он безуспешно пытался бороться и которую безошибочно почувствовала Николь.
— Дастин, я хочу этого, — задыхаясь, прошептала она. — Я… — Николь мучительно подыскивала подходящие слова. — Я не боюсь.