Шрифт:
Marguerite Kaye
Sheikh’s Mail-Order Bride
Глава 1
Эмират Маримон, Аравия, май 1815 г.
Его путешествие близилось к концу. Скромный караван состоял из верблюда, на котором сидел он сам, и двух вьючных мулов. Караван двигался по широкой долине, среди самых больших оазисов Маримона. По обе стороны тянулись поля и сады, укрытые от палящего зноя пустыни сомкнутыми рядами фиговых пальм, усыпанных созревающими плодами. Дополнительную тень отбрасывали скалистые Маримонские горы, в закатных лучах на скалах сверкали золотые и янтарные блестки.
Городок в оазисе был построен
Кадар правил всего три месяца и с каждым днем все больше понимал, как тяжела неожиданно свалившаяся на него ответственность. Он не готовился к такому будущему; если бы не неожиданный поворот судьбы, он по-прежнему жил бы так, как хотелось ему. Он вернулся из своей добровольной ссылки, чтобы присутствовать на свадьбе брата в качестве почетного гостя. А вместо этого попал на его похороны. Теперь владения Кадара уже не ограничивались дворцовой библиотекой, к которой он привык, потому что в детстве и отрочестве, можно сказать, жил там. Теперь он повелевает всем, пусть и небольшим, государством. Теперь его подданные – люди, а не книги. И место его – на троне, а не в библиотеке, среди пыльных томов.
Выехав из ущелья на плато, Кадар остановил верблюда. Прямо под ними находились маримонский дворец, широкая площадь, уже освещенная фонарями. Фонари развесили на пальмах, стоявших, словно часовые, стройными рядами у входа во дворец. Освещена была и извилистая горная тропа, спускавшаяся с перевала в порт. Фонари мигали в быстро гаснущем свете дня, как звезды. А еще дальше виднелись знакомая гавань, а за ней – широкий простор Аравийского моря.
На горизонте садилось солнце; золотая сфера окрашивала небо ярко-красными, алыми, оранжевыми и бледно-розовыми полосами. Ритмичный плеск волн о берег напоминал тихую колыбельную. За границей Кадар больше всего скучал по морю. Ни одно другое море не было таким ярко-синим, не напитывало воздух уникальным сочетанием ароматов соли и жара.
Кадар вздохнул полной грудью. Относительно короткое путешествие в соседнюю страну, которое он только что совершил, стало его первым государственным визитом. Поездка безвозвратно изменила его; он заставлял себя смириться с тем, что его стремления и желания отныне играют не главную роль. Точнее, к такому выводу его заставила прийти не сама поездка, а ее цель. Теперь он в первую очередь правитель и только во вторую – человек. Он обязан принять нежеланное наследство: ему предстоит жениться на совершенно неизвестной женщине, которая досталась ему в невесты, – невесте брата. Против такого шага восставали все его чувства. Отголоски прошлого, мрачные, болезненные воспоминания, убегая от которых он проехал полсвета, по-прежнему обладали властью над ним, задевали определенные струны в его душе. Мысли о женитьбе на нелюбимой были невыносимы. Однако он должен жениться… и женится.
Он не должен сравнивать прошлое и настоящее. Нельзя думать о сходстве, лучше сосредоточиться на различиях. Во-первых, принцесса недвусмысленно продемонстрировала ему свое безразличие. Надо сказать, что он разделял ее чувство, хотя его невеста оказалась настоящей красавицей. Взаимное равнодушие все упрощает. Им обоим нет нужды притворяться.
Аравийское море – тремя неделями ранее
Шторм надвигался на них уже довольно давно. Леди Констанс Монтгомери стояла на палубе «Кента», парусного торгового корабля Ост-Индской компании, и смотрела, как на горизонте скапливаются серые тучи. Они напоминали валы, которые надвигались на корабль словно по чьей-то подсказке.
Они провели в море девять недель. По словам капитана Кобба, до места назначения – Бомбея – они доберутся еще через три недели. Всего через три недели Констанс впервые увидит богатого торговца, своего будущего мужа. Как бы она ни старалась, всякий раз, когда она вспоминала, из-за чего плывет на другой конец света, ее начинало подташнивать. Констанс выходит замуж из чувства долга…
Она упорно противилась браку, который устраивал всех, кроме нее. Она приводила разумные доводы. Она предлагала множество других выходов. Даже, к стыду своему, шантажировала родителей слезами. Но после того, как все ее замыслы потерпели крах, когда стало ясно, что решение принято, она смирилась с судьбой. В Плимуте, поднимаясь на борт «Кента», она чувствовала себя так, будто прыгает со скалы, зажмурившись, чтобы не видеть, как стремительно приближается земля, о которую она скоро разобьется. Констанс смотрела в будущее с ужасом. Такой брак – как, впрочем, и любой брак – шел вразрез со всеми ее склонностями… Однако дело сделано, контракт подписан. Свою будущую семейную жизнь она мысленно называла сделкой, деловой операцией. Мистер Гилмор Эджбестон уже перевел на папин счет заоблачную сумму, предназначенную для выкупа имений. Купленный им товар, в виде Констанс, следует в противоположном направлении. «И нет смысла спорить с судьбой, – решительно твердил себе самый ценный груз на торговом судне. – Единственное, что можно сделать, – постараться использовать сложившуюся ситуацию наилучшим образом».
Перед отплытием она убеждала себя, что подобная развязка будет превосходна, к тому же вполне достижима. Но раньше Констанс поддерживали радостные улыбки мамы и заверения, что дочь поступает как надо. Очутившись очень далеко от дома, в одиночестве, располагая свободным временем, когда можно было обдумать свое положение, она уже не была так уверена в маминой правоте. Ее рассуждения основывались на том, что деньги – корень всех зол и источник всего счастья. Справедливости ради надо заметить, что Констанс и раньше не слишком-то верила в подобные сентенции. У нее просто не оставалось другого выхода, она притворялась, будто верит, потому что папа не дал маме другого выбора. Вот почему мама вынуждена была просить дочь пойти на жертву. Констанс испытывала боль.
В очередной раз она поймала себя на том, что стоит в любимом месте на палубе, смотрит в пространство и думает о будущем.
«Мне следует решить, как добиться того, чтобы моя семейная жизнь не превратилась в пожизненное заточение в тюрьме», – сурово сказала она себе. Сердце у нее упало. Она не хотела представлять, что ее ждет. Нет смысла искать светлые стороны в чем-то настолько мрачном. Впереди у нее еще три недели плавания. Три последние недели свободы, еще три недели, когда она может наслаждаться сказочным зрелищем, разглядывая звезды, – «Кент» шел под незнакомым небом, они пересекли экватор, очутившись в Южном полушарии. Вскоре они еще раз пересекут экватор и вернутся в Северное полушарие.