Оборона дурацкого замка. Том 1. Том 2
Шрифт:
— Я не. Умею готовить, — С отчетливой растерянностью ответил Юншэн.
Стас лишь вздохнул про себя. Манера фармацевта не смотреть в глаза собеседнику, вкупе с вечно потерянным видом и милым, но безвольным личиком, а также щуплым телосложением делало парня идеальной мишенью для таких шакалов, как ворюга Ма.
Нет, Стас бы пришел на помощь, но кто поручится, что такое не повторится? Да и сейчас не лучший момент. Надо дать фармацевту возможность самому разобраться с проблемой потом, если не получится вклиниться в неприятный разговор ему самому. Стас поможет, конечно. Словом или делом, но вряд ли явно, с таким же наездом, только уже на Ма. Иначе перестанут важать уже
Тем более, что Иккагецу поступил довольно коварно. Он не столько "наехал" на нелюбимого сокомандника, сколько ратовал за всех, чтобы никто не давился чужой стряпней. Вполне справедливое желание, так что разбредающиеся по казарме соратники лишь одобрительно покивали и молча прошли мимо них двоих.
— Не умеешь? Так научись. К сегодняшнему вечеру. Если твое хлебово будет дерьмовым на вкус, то я лично заберу все твои запасы сена, которые ты так удачно для меня прячешь под половицей у своего места, — Последние слова Ма произнес вкрадчивым шепотом прямо на ухо Юншэну. Тот побледнел и быстро зачастил хриплым шепотом:
— Оно не может. Быть дерьмовым. Если не добавить. Туда говно или. Эссенцию жасмина. Или. Ваниль. Я не. Понимаю чего. Ты хочешь.
Рожа Ма сначала вытянулась, а затем скривилась. Он явно не ожидал услышать такие подробности. Зато Стас нашел удачную возможность избежать неловкого разговора вокруг опасной темы и самоутверждения ворюги за счет безобидного, в общем-то, парня.
— О, а ты только запах кала можешь добавить, или еще какие-то есть? Может нам и с рисом поэкспериментировать, ха-ха! — Саргон издал смешок и приобнял Юншэна за плечо. Тот недовольно дернул щекой, но ничего не сказал. Как выяснилось еще до боя, алхимик терпеть не мог телесные прикосновения, но почему-то сдерживался в отношении Стаса, пока тот сам не заметил дискомфорт соратника.
— А ты круто придумал, Ма, — Послал он ворюге самую дружелюбную улыбку из своего арсенала. Стас, тем самым, свел конфликт к шутке и обесценил все наезды оппонента. Иккагецу это прекрасно понял. Он сначала насупился, зло прищурил свои крысиные глазки, но затем криво ухмыльнулся и ответил через силу:
— Ты уж проследи, Саргон, чтобы твой дружок не испортил нам вкус, — Ворюга сделал небольшой акцент на слове "дружок" и глумливо вытянул мизинец, словно бы решив вдруг поковыряться в ухе. Однако Стас вовремя вспомнил, как один из караванных стражников делал подобный жест, когда говорил со своим приятелем о любовных похождениях. Мизинец оттопыривали, когда намекали на половую связь.
"Ах ты ублюдок неблагодарный!" — Внутренне возмутился он, — "Наверняка сейчас будет распускать грязные слухи. Ну да, ну да. Взрослый парень и мальчишка — овеянная веками классика еще со времен древней Греции. Примерь на себя лавры Антиноя или Алкивиада, Стасик! Дружище Ма херни не посоветует. Опять межмировое явление культуры, чтоб его! Ладно, будем бить тебе челом твоим же добром".
— На этот счет не волнуйся, — Приторно улыбнулся попаданец, — Мерзким на вкус Наше варево не будет. Хотя я не уверен, что мы сможем угодить ТВОЕМУ вкусу. Думаю, в Форте ты привык к одному и тому же, раз ешь по ночам, — И теперь уже сам Саргон глумливо вытянул свой мизинец. Самое смешное, что Ма действительно иногда шарился ночью по расположению казарм новобранцев.
Скорее всего, ему иногда даже перепадало что-то из еды. Так что Стас попал в точку, пусть и замаскировал это грязным намеком на отношения в закрытом обществе, состоящем из одних мужчин.
— Ах ты маленький… — Самообладание окончательно изменило оппоненту, и тот с нечленораздельным
Ворюга бросился на Стаса внезапно. Рассчитывал, что стоящий вплотную к нему Юншэн, а также рука самого Стаса на плече друга помешают быстро отреагировать на атаку Ма. Вот только вор слишком зазнался, убедил себя в случайной удаче того нападения Саргона на культиватора. За что сейчас и поплатился.
Попаданец не стал уклоняться. Наоборот, он мягко отстранился от друга, наклонил корпус вперед и перехватил летящий в него кулак противника. Никакой продвинутой техники — просто скорость тела и скорость реакции. В конце-концов, характеристики Ма плавали в районе от восьми до тринадцати. Саргон превзошел своего оппонента еще до последнего боя с демонами.
Бой вышел скоротечным. Даже не бой — избиение. Стас перехватил и отбросил чужой кулак, коротко врезал под дых, играюче ушел от удара ногой, ударил по почкам (или печени, он не слишком разбирался в анатомии, особенно во время движений), хлестким ударом отсушил бедро, и, слегка рисуясь, пируэтом отпрыгнул в сторону.
— Опять ты-ы-ы! — Теперь в глазах Ма, который вынужденно упал перед Стасом на одно колено, плескалась настоящая ненависть.
Все свои неудачи тот связывал с тем роковым пинком, после которого Иккагецу быстро потерял возможный авторитет и оказался на положении "подай-принеси" у Камея и Юлвея. Тройка родственников не обращала на него внимания, но вот Уру, пусть и казался дружелюбнее казался дружелюбнее, однако быстро отстранился от товарища, с которым больше месяца провел в одном караване. Бывший чиновник тоже не стеснялся пользоваться услугами вора, пусть его поручения носили характер просьбы, а не приказа. Вот только игнорировать их бывший вор все равно не мог.
И теперь, когда появилась прекрасная возможность спихнуть положение шестерки с себя на кого-то другого — снова вылез этот малец. Ма хотел застращать его грязными слухами или разозлить достаточно, чтобы хитрый вор в свое оправдание рассказал десятнику именно про намек на подобные отношения, как на причину драки. При том, что Иккагецу "просто" поковырялся в ухе.
То есть он ни при чем. Стоит, общается. А тут — малец сам все выдумал и сам пришел в ярость. Видимо, свербит где не надо, вот и чудятся намеки. Именно на этом построил свой план бывший вор. Однако мальчишка оказался куда изощреннее (о навыках риторики своего визави Ма благополучно позабыл) и обратил словесное оружие против него. Да еще с такой искусностью, что обзавидовалась бы сразу вся их "образованная" часть отряда, в лице Уру, Ваня и Юлвея.
Вот и решил Иккагецу закончить все банальной дракой. В конце-концов, кто сильнее — тот и прав. Особенно в их обществе. Ма уже имел опыт отсидки и знал: в таких случаях, если у человека нет серьезного покровителя, то все склонны верить именно победителю. Никому не нужна справедливость, а победителей — не судят. Судят побежденных, притом без малейшего к ним снисхождения.
Вот только сейчас именно Ма стоял перед скалящимся мальцом на коленях, а тот даже не запыхался. Лишь возвышался над ним со спокойным, невозмутимым лицом. Лишь в глубине глаз слабо мерцало презрение к нему, Иккагецу. Да в уголках рта играла насмешливая улыбка, кое-как сдерживаемая победителем.