Оборона дурацкого замка. Том 3
Шрифт:
— Каком деле?
— Нужно попытаться привести в себя наших парней. Здесь…
Акургаль объяснил назначение трав, как и в прошлый раз. И точно также Стас отказался от идеи пытаться что-то сделать с Юншэном. Он все же сумел овладеть Лунной Ци, поэтому и восстановление товарища оставалось вопросом времени. Однако стоит сперва потренироваться на живых существах, например тощих зайцах из перелеска, отработать технику, и лишь затем вернуть друга в строй. Спешить в таких делах он не хотел, даже (особенно?) несмотря на возможность отката.
Точно также попаданец не рискнул проверять свои
После "лечения" отрядного мечника, Стас развил бурную деятельность. Иносказательно Раскрыл некоторую часть пророчества, а также правду о сущности Нингаль, Чанъэ и разных сторон Луны. Напряг Уру с Ванем и Камеем, чтобы они повспоминали знаки Богинь, а также ритуалы упокоения мертвых. Самого Каня отправил на помощь Ма в приготовлении ужина. Таким образом избежал парочки конфликтов.
Его сокомандники поворчали, однако сделали все так, как задумывал Стас. Ничего удивительного, всего лишь маленький талант к манипуляциям вкупе с детальным предвидением их поступков с несколькими возможными вариантами. В такой ситуации он мог вертеть отрядом как хотел. Ровно до начала волны, правда, но Стасу большего и не требовалось.
Тем временем, настало время ужина. Саргон к тому моменту уже успел напитать большую часть их расходников своей Ци. Причем не привычной телесной, а преобразованной в Лунную. Она требовала серьезных затрат, но энергии, благодаря Ци истинной Луны, у него бурлило в меридианах куда больше, чем в прошлом цикле, так что никаких проблем лишние траты не вызвали. Выцарапывание знака Богини на оружие — тоже. Однако Стас все равно оказался рад долгожданному отдыху и рисовой каше. Жаль, что избежать напряженности не удалось.
— Что ты там возишься, отродье? — Вызверился Камей после минуты тяжкой, давящей на психику тишины после обсуждения тактики демонов, — Решил себе побольше оставить?
— Хочет набить себе брюхо напоследок. Или пытается ослабить остальных? — Вроде бы ни для кого конкретного, просто в пространство произнес Уру. Однако его слова подбавили огоньку в и так непростые отношения с командой.
— Я слышал, евнухи часто едят. Заедают унижение и потерю достоинства. Именно поэтому они такие толстые, — Также абстрактно бросил реплику Вань, поглаживая бороду.
— Эй! А ну, покажи мне свою тарелку. Сравним порции, гнида… — Начал заводиться бывший бандит.
"Да какого хрена?! Почему вы всегда находите повод опустить ближнего своего? Талмуд тебе вместо подарка на днюху, почему ты постоянно это делаешь, Камей? Черт бы побрал твое эго и потребность в самоутверждении за чужой счет".
Однако прежде, чем разозленные мнимым крысятничеством члены отряда загалдели и принялись ругаться на Ма, а то и переходить к рукоприкладству, слово сказал сам Стас. Потому что в этот раз он понимал, как опасно пускать подобные явления на самотек. И ему все еще оставалось жалко бывшего вора.
— Эй, ребята, не трогайте нашего отрядного повара! Я уверен, что мне он положил каши больше всех! — Со смешком бросил Стас, — Остановитесь сейчас, нам его стряпней
— Как будто вы ее уже не ели, — Тихо пробурчал Ма, но на лице у него крупными буквами оказалось написано недоверие, радость, удивление, подозрение и небольшая капля благодарности.
Кое-как Саргону удалось слегка повернуть обсуждение вспять. Пришлось открыто заступиться за Ма, сказать о доверии к нему, дернуть десятника, чтобы тот разразился целой речью о командной работе, слегка припугнуть демонами-паразитами, которые могут таскать всякую дрянь, вплоть до животных из леса.
Под конец ужина, когда люди во всю обсуждали свои планы на волну, а Кань резво побежал закупать недостающие черепа, свечи и кости у господина распорядителя, произошло еще одно удивительное для Каня события. На дальней шконке завозился, а потом завертел головой и открыл глаза Чжан Юлвей.
Стас с десятником моментально бросились к нему, накормили кашей с ложки, дали напиться воды. Оба они как могли проверили его состояние. Ничего особенного. Просто слегка ослабший организм. Примерно, как у всех остальных после битвы с Придворным. Десятник начал медленно вводить своего подчиненного в курс дела, а сам Стас лихорадочно соображать, что же поменялось конкретно в этом цикле. В случайность он не верил. И через какое-то время сумел выдвинуть правдоподобную гипотезу.
"В прошлые разы атмосфера в отряде оставалась неприятной. Из-за Ма. Плюс, он постоянно ел в одиночестве на своей шконке. Как раз напротив койки Юлвея. А уж негатива у Иккагецу в том случае было хоть отбавляй, хоть ведрами зачерпывай. И я уже знаю, что Ци может быть у любого явления, а демону из города Мертвых сам, гм, Чернобог велел добывать энергию из людских страданий. Но там не было самого демона или следов его присутствия!
Неужели Ци Придворного настолько мощная, что даже в гомеопатических количествах, будучи в чужом организме все равно тянет к себе энергию из внешнего негатива? Охренеть. У меня просто нет слов. Но тогда все сходится. Он не мог победить, пока шла подпитка извне чужими эмоциями. Возможно, что Юлвей сражался не только со своими слабостями, но и с обидой и ненавистью Ма. Жесть. А тут я — мало того, что решил с ним проблему, так еще и подпитал частичкой Лунной Ци препарат. То есть закрыл возможность получения энергии извне. Внутри от моей Ци особого толку не могло быть. Не в таких дозах, по крайней мере. М-да".
Стас лишь покачал головой, глядя на выпученные глаза Юлвея, которому десятник безо всякой жалости или сантиментов пересказывал все последние новости.
— Позови меня, если буду нужен, Акургаль. Рад, что ты с нами, Чжан, — Улыбнулся он своему товарищу. Стасу еще оставалось воплотить в жизнь порядочное количество новых идей, поэтому он поспешил вернуться к своим делам.
— Не уверен, что тоже рад своему пробуждению, но я постараюсь смыть с себя недавний позор, — Донесся до него полуобморочный, но все равно глубокий и решительный голос аристократа.