Оборотень (Приквел к Крестной дочери)
Шрифт:
Вернулись обратно на крыльцо. Командир стоял все в той же позе и настороженно поглядывал по сторонам, держа в руке меч. Себастьян прислушался. Все тот же скрип. Но теперь опять та самая дверь и ничего больше. Потом в другой стороне вновь что-то заскрежетало, чуть позже послышался удар деревом по дереву.
— Вы слышали? — спросил Тано.
— Да. Он все еще здесь. Зайдите в дом.
— Но наши лошади… — подал голос Марко.
— Чтобы выучить нового коня нужно года три или даже меньше. На обучение такого, как ты, от шести до восьми, не считая твоего сопливого детства, а потом надбавь еще лет пять на опыт.
Опустив голову, Марко поднялся по лестнице и шагнул в помещение. Себастьян последовал за ним, но замешкался на пороге. Ему точно так же отчаянно не хотелось оставлять Трамонтано. Может быть, когда-нибудь он станет похож на Ренато, но сейчас ему было всего двадцать четыре, и это был его первый дестриэ. Верный друг, который не раз и не два спасал Себастьяна, вытаскивая из разных передряг. Как его оставить? Словно почувствовав волнение хозяина, Трамонтано поднял голову, посмотрел на него умными глазами и топнул копытом. Он не боялся и ни в чем не сомневался. Зайдя в дом, Себастьян сел рядом с выходом, не выпуская меча из рук. Ренато укоризненно покачал головой, но ничего не сказал. Не прошло и минуты, как Марко устроился рядом с приятелем, только с другой стороны от двери. Теперь они видели все, что творится поблизости.
— Я спать, а вы охраняйте, — бросил Ренато, укладываясь на пол совсем недалеко от мертвого Диего.
— Как он может… так? — шепотом спросил Марко.
— Говорят, что он в боевом кресте со дня его создания, — так же шепотом ответил ему Себастьян. — Было время привыкнуть. И ты привыкнешь… и я…
— За шесть лет, я смотрю, ты не очень-то привык.
Тано помолчал немного, вглядываясь в темноту.
— К этому сложно привыкнуть. В первые три года вообще каждый такой раз, — он кивнул в сторону, где за домом все еще лежало тело Четвертого, — воспринимаешь как трагедию. Потом попроще, если это… других касается. Но… Линдо все равно будет для тебя особым.
После этих слов Марко невольно бросил взгляд на своего жеребца. Черного как ночь, но с белоснежной гривой. Мощная грудь коня бугрилась мышцами. Время от времени Линдо нетерпеливо бил копытом по земле, не в силах успокоиться после нападения зверя.
— Для меня Трамонтано тоже будет особым, — продолжил Себастьян свою мысль. — Думаю, первый дестриэ Ренато тоже не казался ему всего лишь очередным конем. Наверняка он дал ему красивое имя и считал особенным. Просто потом…
— Хорош сплетничать, как бабки старые, — раздался из темноты недовольный голос Ренато. — За окрестностями следите… особенные, а то станете особой трапезой для оборотня.
Пришлось замолчать. До утра ничего так и не произошло. Похоже, ранение, нанесенное Себастьяном и, позднее, возможно, Инсендио, на некоторое время поубавило желание оборотня нападать.
Утром вытащили Пако из подпола, позволили ему немного размяться. Все вместе позавтракали. Накормив голубя, выпустили птицу. Гибель Диего привела Ренато к мысли о том, что оборотень слишком опасен и следует перестраховаться на всякий случай. Птица быстро взлетела и направилась в сторону Кастель-Рива.
День выдался солнечный. Пахло лесом и травами. Отвратительный запах смерти стал намного слабее. Казалось бы, живи и радуйся… вот только не радовалось как-то. Марко, единственный, кто пристально смотрел вслед голубю, словно даже немного ему завидуя, вдруг громко выругался.
—
— Не будет нам подкрепления. Вот же… тварь, другую добычу найти не мог. Коршун, что ли? Отсюда не вдруг рассмотришь, — Марко показал рукой вдаль, где виднелась крупная черная птица, уносившая в когтях их почтового голубя.
— Значит, придется справляться самим, — невозмутимо отозвался Ренато, никак не выказав ни досады, ни злости.
Они вернулись к своему убежищу. Тано и Марко нашли овес в одном из сараев, накормили коней. Пако вертелся у них под ногами, с обожанием поглядывая на огромных дестриэ. Заметив это, Себастьян хотел разрешить мальчишке погладить Трамонтано, но тут его осенила намного более интересная идея.
— Ренато! — позвал он командира, когда услышал, что тот закончил читать заупокойную над Диего.
— Да?
— У меня есть предложение. Я могу приказать Трамонтано отвезти Пако в монастырь Святого Франциска. За день они туда доберутся, а там уже братья отправят весточку в Кастель-Рива. Думаю, тварь до вечера никуда не вылезет, к тому моменту Пако будет в безопасности. Нечего ему здесь делать.
Ренато задумчиво посмотрел на Тано. Покачал головой, потом спросил у мальчика:
— Ну что, рискнешь?
— А он правда дорогу знает? — растерянно спросил Пако.
— Знает, — заверил его Себастьян. Он не сомневался, что Трамонтано найдет нужную дорогу и все поймет.
— Тогда… Это важно, да?
— Важно, — кивнул Ренато и, более не спрашивая, бросил, заходя в дом. — Сейчас напишу письмо настоятелю.
— Пако, — Себастьян наклонился к мальчику. — У тебя есть родственники где-нибудь в другом месте?
— Не знаю, — растерялся тот. — Нет… Кажется.
— А что ты думаешь насчет того, чтобы стать одним из нас?
— Таким, как вы? — захлопал глазами Пако.
— Да.
— А так можно?
Вместо ответа Себастьян зашел в дом и попросил командира.
— Напиши ему рекомендацию в Орден. Я думаю, со временем из него будет толк.
— Я думал об этом, — отозвался Ренато. — Но маленький он еще.
— Мне было восемь, когда меня взяли в Орден. Ему немногим меньше.
— Займитесь костром для Диего, Инсендио и Четвертого, — велел Ренато, кивнув, мол, понял, напишу.
На месте прошлого костра в груде пепла и золы виднелись кости и обугленные черепа. Себастьян и Марко с помощью Линдо смогли перетащить к костровищу останки Четвертого и Инсендио, потом принялись укладывать дрова. Белесые хлопья поднимались в воздух, когда на груду пепла падали новые поленья. Дело быстро спорилось. Закончив с письмом, Ренато вышел из дома. К этому моменту Себастьян и Марко успели выполнить примерно треть работы.
— Тано, займись отправкой гонца, — распорядился Ренато, присоединяясь к Марко. — Письмо в седельной сумке. Проинструктируй своего подопечного. И… с Богом.
Над разоренной и уничтоженной деревней слышалось пение птиц. Светило солнце. Природе не было никакого дела до людских жизней и судеб. Если бы не этот ужасный запах, пропитавший все окрестности, страшный, пробирающий до костей, можно было бы решить, что деревня давно уже покинута своими обитателями.
Себастьян свистом подозвал Трамонтано. Умный жеребец подошел, с интересом посматривая на стоящего рядом с хозяином Пако.