Оборотни тоже смертны
Шрифт:
Сухих располагался в бане, в стене которой прорубили окно. Особист сидел за грубо сколоченным столом и что-то писал.
Как оказалось, со срочностью Михайлов немного переборщил.
– Товарищ Мельников, с делом, ради которого я вас вызвал, придется немного повременить. Макаров выполняет задание – и куда-то запропастился. А задание у меня к вам и к нему. Но вы пока можете мне помочь. Вы ведь из Саратова, насколько я помню?
– Так точно, – ответил Мельников, отметив про себя, что особист навел о нем справки. Расспрашивал. Потому что, понятно, личных дел в отрядах не имелось. Впрочем, у него работа такая.
– Вот в чем дело. Бойцы отряда
Мельников понимал. На немецких агентов, пытавшихся разными способами проникнуть в партизанские отряды, он насмотрелся. Лезли под всеми личинами. И чем это может закончиться, тоже понимал. В прошлом году, как рассказывали, один отряд во время перехода напоролся на засаду, в которой полегла почти половина бойцов. Явно, там их кто-то выдал. И предателя так и не нашли.
– Так вот, этот человек говорит, что он из Саратова. Хочется проверить его по этой линии. Я в вашем городе не был. К тому же Михайлов сказал мне, что вы очень хорошо умеете «разговаривать» пленных. Лучше всех в вашем отряде. Послушайте его ответы. Если услышите что-нибудь, за что можно зацепиться, вмешайтесь. Вы ж земляки. Сумеете изобразить радость?
– Да уж наверное.
– Да уж… Если вы, как мне рассказывали, сержанта фельджандармерии вполне убедительно изображали… В общем, услышите что-то интересное – дайте мне знак. Вот так рукой сделайте… Или сами что-нибудь придумайте. Вы, говорят, человек сообразительный. Но только впрямую во вранье его уличайте, только когда я вам скажу. Сейчас садитесь в угол. Вот вам блокнот и карандаш. Делайте вид, что записываете.
Вскоре привели беглого пленного. Это был человек с узким лицом, заросшим длинной темной щетиной. Одет он был в какие-то отрепья, в которых с трудом угадывалась красноармейская форма.
По крайней мере внешность была вполне подходящая. Именно такими и бывают беглые пленные. А то, случалось, под видом беглых лезли детины с такими раскормленными харями, что невольно возникал вопрос: а что ты, собственно, сбежал, если тебе там так хорошо жилось?
Начался допрос. Человек назвался Малининым Юрием Антоновичем, 1923 года рождения. По его словам, в сорок первом был отправлен на фронт, попал в плен, сидел в лагере под Барановичами. Месяц назад удалось бежать, скитался по лесам, искал партизан, пока его не спрятали в деревне. Особист задал еще ряд вопросов: где воевал, номер части, фамилия командира армии, где и как попал в плен… Сергей уже кое-что повидал в этой жизни и догадывался, что все эти вопросы задаются для вида. Мельников изображал каракули в блокноте и ожидал, когда начнется то, ради чего его пригласили.
Но вот Сухих перешел к главной теме.
– Итак, вы жили в Саратове. А на какой улице?
– На Пристанской.
Вот это было в самом деле интересно. И Мельников решил вмешаться.
– Земляк! – заорал он. – На Пристанской! А где?
Сергей заметил, что человек несколько напрягся, но тут же ответил:
– Возле Мясницкой.
– Скажи пожалуйста, – лицо Мельникова выражало исключительную радость. – На Мясницкой! А ты в какой школе учился?
– Я в центре учился. В третьей школе.
Малинин волновался все больше.
– А Ли Пына помнишь? Ну, такого толстого китайца, который в магазине работал?
– А как же,
Мельников сделал нужный знак.
– А что там с этим Ли Пыном? – спросил Сухих. – Расскажите, товарищ Мельников.
Сергей незаметным движением открыл кобуру.
– Дело в том, товарищ старший лейтенант, что Ли Пын – он совсем не толстый, и не работал в магазине. И был холостяком. Его все в округе знали. Он на Гражданской войне получил орден Красного Знамени. Такой, с бантом. Таких мало было, и вся округа орденоносца, да еще китайца, отлично знала. Тем более что Ли Пын постоянно в школах выступал, рассказывал, как бил белых… А еще он воздушных змеев делал. Красивых таких. И всех пацанов этому учил. Молодой парень, который там жил, не мог его не знать.
– Так с каким заданием вас послали? – жестко спросил Сухих.
– Какое задание? Я бежал из плена…
Тут снова вступил Мельников.
– Товарищ старший лейтенант, да можно я с ним поговорю? – Мельников усмехнулся очень нехорошо – примерно как череп на трансформаторной будке. – Мы у немцев многому научились. В том числе – и как в гестапо допрашивают, знаем. Можем продемонстрировать.
– Я все скажу… – заторопился Малинин.
– Так давайте, рассказывайте.
– Мне идти? – спросил Сергей.
– Да посидите. А то вдруг он меня прикончить решит. Обидно будет.
Беглец из лагеря оказался совсем не Малининым, а Толстиковым Ильей Павловичем. Жителем Минска. На фронт он попасть попросту не успел: немцы пришли раньше. Форму надеть, правда, успел. Вот и угодил в лагерь военнопленных. А дальше – дорожка известная. Предложение сотрудничать, полицейская школа, работа в полицай-управлении. Где товарищ на пару со своим начальником попался на взятках. Вот и сделали ему предложение, от которого невозможно отказаться. Пошел товарищ Толстиков в другую школу, – организованную ГФП [13] . А потом получил задание внедриться в партизанский отряд.
13
ГФП – тайная полевая полиция, которую иногда называли «гестапо вермахта». Являлась частью абвера. Выполняла в армии те же функции, что и гестапо. Именно ГФП координировала борьбу с партизанами на оккупированной территории СССР.
– В любой?
– Точных указаний не было, но в ГФП знали, что с востока подходит крупное партизанское соединение…
В баню вошел партизан:
– Товарищ Сухих, Макаров явился.
– Отлично. Возьмите вот этого, посадите в погреб и глаз с него не спускайте! И позовите Макарова.
Когда «беглого» вывели, особист покачал головой.
– Да, товарищ Мельников, правду говорят про ваш своеобразный нрав. Но, честно говоря, вы все проделали очень правильно. У вас врожденный талант оперативника.
– Это просто повезло, – проявил скромность Сергей. – У меня на Пристанской улице дружок по секции бокса жил, я часто у него бывал и всех там знаю. Впрочем, я этого типа все равно поймал бы на вранье. Я ж заметил, как он заволновался, когда узнал, что встретил «земляка».
– Не сомневаюсь. Теперь я понимаю, почему именно вам пленные признавались. Честно говоря, я вас специально заранее вызвал. Поглядеть хотел. Потому что дело предстоит такое, что там не только смелость, но и мозги требуются. Кстати, откуда вы так хорошо знаете немецкий?