Оборванные нити. Том 3
Шрифт:
— Та-а-ак, — протянул Саблин.
Больше ничего сказать он не мог. Слов не было.
«Значит, этот навозный жук, этот гаденыш считает, что выплата „экологических“ — его персональная заслуга? Ну-ну. Может, не стоило тогда, после разговора с Кашириной, молчать? Может, надо было передать всем сотрудникам ее слова? Тогда у Вихлянцева сейчас не было бы такого козыря. А козырь мощный, потому что мало есть на этом свете вещей, которые интересуют людей больше, чем деньги. И ведь ему наверняка сказали в администрации, что вопрос решился уже давно и вовсе не потому, что он туда явился, а потому, что я задолбал их своими письмами и обоснованиями. Я их убедил. А теперь выходит, что я плохой, злой, грубый и несправедливый, ничего не сделал, ничего не предпринял, украл государственные деньги, чтобы
— Так вы приедете? — в голосе Светланы слышались одновременно мольба и тревога.
— Нет, — отрезал Саблин. — Я вернусь только тогда, когда закончу учебу. Я ее оплатил из собственного кармана. Я не так богат, чтобы выбрасывать деньги на ветер.
— Но Юрий Альбертович…
— Юрий Альбертович будет исполнять обязанности начальника до моего возвращения. А если вы, Света, думаете, что напугали меня, то вы очень глубоко заблуждаетесь. Я приеду тогда, когда запланировал. И разберусь, что у вас там происходит.
— Я поняла, Сергей Михайлович, — испуганно ответила секретарь.
Видно, голос у него был весьма выразительным, если испугалась даже Света, которая вообще ничего и никого не боялась.
Разумеется, ни о каком досрочном возвращении не могло быть и речи. И не потому, что ему жалко заплаченных за учебу денег. В Бюро отлично знают, что Светлана информирует начальника обо всем, что происходит. И если он сейчас вернется, все сотрудники решат, что Света поставила его в известность о фокусах Вихлянцева и начальник испугался. А раз испугался и вернулся, значит, чувствует, что его позиции слабоваты.
Нет, он не вернется. И даже звонить Вихлянцеву не станет. Он закончит цикл, приедет в Северогорск, и тогда этому гаденышу мало не покажется.
Глеб Морачевский действительно очень любил свою работу и потому частенько засиживался в кабинете, выполняя исследования. Вот и сегодня он вышел из здания городского отдела внутренних дел почти в девять вечера. Он бы еще поработал, но от многочасового напряжения стало рассеиваться внимание, и как только он поймал себя на первой же ошибке, немедленно стал приводить в порядок рабочий стол: пора заканчивать, экспертиза — не та сфера деятельности, где допустим хотя бы малейший промах.
Он решил прогуляться пешком, несмотря на лютый мороз. Обмотался длинным теплым шарфом, закрыв лицо до самого носа, надвинул поглубже меховую шапку с опущенными «ушами», руки в толстых рукавицах засунул в карманы пуховика и отправился в сторону центра Северогорска. Минут двадцать пешей прогулки пойдут на пользу, а там можно и на автобус сесть.
Проходя мимо самого «крутого» в городе фитнес-клуба, он обратил внимание на подъехавшую машину со знакомыми номерами: это был служебный автомобиль заместителя прокурора города Журенко, о котором Татьяна Геннадьевна говорила, что если где-то валяется хоть копейка, то через очень короткое время она окажется у Валеры Журенко в кармане. Был он молод, из породы наглых пробивных карьеристов, которые ничего не стесняются и никого не боятся. Глеб уже прошел было мимо, когда из машины вышли Журенко и Юрий Альбертович Вихлянцев.
«Опа! Дружочек Юрочка! — подумал криминалист. — А ты что здесь, собственно говоря, делаешь, в компании зампрокурора города? Что-то я не слыхал, чтобы вы между собой хороводы водили».
Журенко и Вихлянцев, оживленно что-то обсуждая, вошли в дверь фитнес-клуба. Глеб, не раздумывая, двинулся следом, увидел, как они, показав на ресепшене членские карточки, сразу прошли вглубь, и подошел к девушке-администратору. Купив разовый абонемент, Морачевский, следуя стрелкам на указателях, дошел до мужской раздевалки, потянул на себя дверь и остановился на пороге. Раздевалка вполне соответствовала «крутизне» заведения: она вся состояла из отдельных боксов-выгородок, в каждом из которых находились два шкафчика для одежды, банкетка, два кресла, стойка со стеклянными полками для полотенец и небольшая душевая кабина. Находящиеся в разных боксах любители спорта друг друга не видели и могли принимать душ, вытираться, одеваться или раздеваться, никого не стесняясь.
— …еще
— Но ты успел хоть что-то сделать?
Это уже Журенко. Глеб насторожился и стал вслушиваться, боясь пропустить хоть слово.
— Что значит «что-то», — хохотнул довольно Вихлянцев. — Я все успел. Теперь Саблину постепенно будет приходить конец, долго он не высидит при таком раскладе. В народе зреет недовольство, а я это недовольство умело поддерживаю и разжигаю еще больше. Так что, Валера, не бзди, скоро все закрутится-завертится.
— Повезло тебе с бабой…
— С Танькой-то? Что да — то да, повезло, — охотно согласился Юрий. — Когда она мне сказала, что вопрос с выплатами уже решен принципиально и через несколько дней будет официальное решение, я и понял, что это мой шанс, упускать который нельзя. Только Саблин за порог — а я тут как тут, всех поставил в известность, что еду в мэрию добиваться выплат и когда вернусь — все расскажу: к кому ходил, что говорил, что мне ответили. Народ обрадовался! Через день снова поехал, а мне как раз и говорят: вопрос решен, Саблин вернется, бумагу подпишет — и деньги перечислят. Я хотел сам подписать, знаешь, так красиво было бы: прийти в Бюро и сказать, что я подписал… Шикарно! Но они хотят только саблинскую подпись. Да это-то хер с ним, никто все равно никогда не знает, чья подпись на какой бумажке стоит, всем результат интересен. А результат они получат из моих рук.
— Ты давай быстрее поворачивайся, Юрок, — озабоченно проговорил Журенко, — мне дом надо покупать в Крыму, а то моя красавица мне уже всю плешь проела. Без «похоронных» денег я не потяну такую покупку.
Так вот в чем дело! Глеб понял, о чем идет речь. О том, чтобы подмять под себя ритуальные услуги, которые когда-то были тесно связаны с моргом, а в последние несколько лет от морга отделились и стали осуществляться самостоятельным юридическим лицом — фирмой «Ритуал» под руководством Виктора Павловича Лаврика. От следователей и оперативников Глеб много слышал о проблемах организации похоронного дела в Северогорске, в том числе и мнение о том, что вечно пьяный начальник Бюро судмедэкспертизы просто проспал, когда у него из-под носа увели ритуальные услуги: вовремя не спохватился, и источник постоянного и весьма немаленького дохода уплыл из его рук. Значит, Юрочка Вихлянцев собирается сместить Саблина, стать начальником Бюро и подгрести под себя доходный бизнес. Естественно, ведь без работников морга ритуальные услуги существовать не могут: кто будет обмывать покойника, бальзамировать в тех случаях, когда надо отправлять тело на материк, одевать, гримировать, укладывать в гроб, если не санитары и врачи-танатологи? Многие врачи и поголовно все санитары морга подрабатывали в «Ритуале». Короче, сам бог велел приблизить фирму к Бюро и доить ее как корову-рекордсменку. Стало быть, Юрочка хочет стать начальником, это ладно, это понятно. А Журенко тут каким боком? При чем тут его дом в Крыму? Он тоже в доле, получается? Прикрывает Юрочку и оказывает ему всяческую поддержку? Любопытно.
— Думаешь, мне самому деньги не нужны? — звучал между тем голос Вихлянцева. — Мне тоже хочется побыстрее, но уж как могу…
— Слушай, ну ты жаден, дружище! — Журенко смачно расхохотался. — Ты ж на своем амбулаторном приеме такие деньги делаешь! Я знаю, сколько ты за одно «правильное» заключение берешь, мне на тебя знаешь сколько раз доносы писали? Между прочим, твоя Гольцова и писала.
— Да ну ее! Дура она набитая, больше ничего. Честная до обморока. Хорошо хоть рожать затеялась, я один остался, теперь мне никто не мешает. Саблин, правда, пытался мне кого-то в помощь навязать, но я гордо отказался, мол, я и сам справлюсь, я работы не боюсь. Не нужны мне в поликлинике лишние глаза и уши. И врачей я всех к рукам прибрал, через меня же медицинские документы проходят, а если набраться терпения и через них продраться, все внимательно прочитать, то практически у каждого клинициста можно косяк нарыть. Я как тот золотоискатель, кучу дерьма переберу, но свою золотую крупицу всегда найду. Ну чего ты возишься-то, Валера? Я уже давно переоделся, а ты все копаешься.