Обоюдоострая удача. Эпизод первый
Шрифт:
Плечи Боны медленно опустились. Саймис оглянулся на нее и хмуро почесал подбородок.
– Ладно. В любом случае, до выяснения всех обстоятельств дела мы должны вас… хмм… изъять. А там будет видно.
В комнате горел камин. Окна, прикрытые плотными занавесями, не пропускали свет. Светильник на письменном столе, и другой – на тумбочке, были выключены, хотя на улицы уже опустился вечерний сумрак.
Большая комната с высоким потолком освещалась только камином, в утробе которого плясали жадные языки пламени, пожирающие
– Выпей еще. До полуночи полтора часа, тебе нужно держаться, - Аркаша протянул эмантианте пиалу с горячим напитком.
– Я выдержу, - хрипло ответила она побелевшими губами. Ее бледное, за несколько часов осунувшееся лицо, покрывал мелкий бисер холодного пота, под глазами прочертились бурые круги. Вцепившись в пиалу дрожащими руками, Гедея с жадностью хлебнула горячее снадобье.
Во рту, на языке разлились давно забытые ощущения вкуса, глубокого, проникающего внутрь, бьющего в нос, проступающего с потом через кожу. Голова закружилась от наслаждения запахами – густыми, как мед… Ах, как же вкусен мед. Гедея глубоко вздохнула и одним глотком допила обжигающее питье. По телу пробежал очередной спазм, с болью вывернувший спину… Ничего, она потерпит. Еще немного…
Аркаша с сомнением оглядел эмантианту и вышел из комнаты. Во дворе его большого кирпичного дома, скрытого высоченным забором, на углях догорали уже почерневшие, обуглевшие куски мяса – мышечная часть с холки медведя, голова и длинная шея стерха, и хвост стерляди.
Дымок вился тонкой струйкой, и разгоняемый ветерком, дразняще разлетался по округе. С соседнего двора ворчливо забрехал пес. Аркаша настороженно зыркнул по сторонам и подумал, что к полуночи необходимо наслать сон на всех животных, особенно собак. А возможно и людей.
Подхватив с костра решетку со сгоревшим мясом, колдун осторожно скинул черные куски в небольшой аквариум, наполненный чистой родниковой водой. Склонился над ним и тихо прошептал слова.
Вода взбурлила и медленно закружилась. Мясо, обугленное до углей какое-то время постукивало о стеклянные стенки круглой емкости, потом зашипело, вспенилось, выбрасывая на поверхность пузыри, и растворилось.
Колдун взял со скамьи деревянный половник, керамическую кружку и черпанул из аквариума. Перелитая в кружку масса продолжала пузыриться. Аркаша подул на нее и опять зашептал.
Зайдя обратно в дом, Аркаша зашел на кухню. Прошел за перегородку, а оттуда попал в маленький коридорчик, в котором была только одна дверь.
Темный подвал оказался большой комнатой с деревянным потолком, обвешанным веревками. На них болтались обряжки – соломенные, тряпичные, из сухих веток, восковые. Обмотанные нитями, елочной мишурой, и все обтыканные иглами.
Посреди деревянного потолка, словно покров был натянут черный круг, из центра которого в разные стороны «выстреливали» нарисованные белым
Аркаша зажег масляную лампу и спустился по небольшой лесенке. В дальнем углу подвала кто-то зашевелился. Потянулся стон и всхлипы. Колдун обошел черный круг со стрелами и поднял руку, в которой держал зажженную лампу. В углу, в куче наброшенного тряпья лежала женщина. В клетчатой больничной пижаме, босая, со всколоченными волосами и глазами, безумными от страха. Несчастная тихо скулила и с ужасом смотрела на колдуна…
Аркаша не очень обрадовался, когда перекрест ассианского и лунного гороскопов отразили видение, в котором засиял надтреснувший череп. В знаковой системе обрядовых кудесников это могло означать только одно – живым поводырем должна стать сумасшедшая. Линии жизни, крови, судьбы, дыхание стихий, положение Домов, и его собственная ворожба указали на нее.
Чтобы украсть поводыря из больницы, пришлось устроиться туда санитаром. По поддельным документам, естественно. С этим у Аркаши никогда не было проблем. Зачарованные им предметы безотказно воздействовали хоть на человека, хоть на электронику… После того, как он вместе с ней исчез из закрытого, строго охраняемого учреждения, сведения о нем исчезли так же бесследно, как и он сам.
– Выпей, убогая, - мягко сказал Аркаша, поднося к губам женщины кружку с густым черным питьем. Та дернула головой, тихо заскулила и неожиданно с силой выгнулась всем телом. Связанные руки и ноги натянули веревки, вдернутые в железные скобы.
– Тихо, милая, не причиняй себе боль. – Аркаша присел рядом с пленницей и цепко сжал ее подбородок, раскрывая рот, а другой рукой вливая питье из кружки. – Потерпи, недолго осталось. Многоликая Кашана милостива к таким, как ты.
Черная пенящаяся масса с трудом проходила в желудок. Захлебываясь, несчастная давилась, но стиснутые пальцы колдуна, сдавившие определенные точки на лице, держали рот открытым. Женщина попыталась закричать, дернулась телом. И получила короткий удар в живот.
– Пей, милая, облегчи свою участь.
Когда кружка опустела, Аркаша поднялся с подстилки и смахнул с рубахи капли черной массы.
– Отдохни. Я приду через час.
На кухне колдун достал с полки чистую кружку. Вновь вышел во двор и налил новую порцию странной жидкости. Задремавшая Гедея пробудилась от его шагов. Вздрогнула и приоткрыла глаза.
– Я видела сон.
– Какой, моя королева?
– Непонятный… Я тебе рассказывала, что недавно едва не убила Нору? На днях эта паскудница раздробила руку молодой могильщице. Требовала от той повиновения. Представляешь? Тварь.
– Лучше расскажи, что за сон.
Гедея задумалась и покачала головой.
– Будто бы она плавает в море. Вода изумрудная, солнце светит. А тут вдруг гром, и молнии прямо в море, в нее… А ей хоть бы что. Смеется и меня зовет.
Лицо Аркаши на миг помрачнело, но, не показывая вида, как ни в чем не бывало, колдун легонько махнул рукой.