Обожженная
Шрифт:
— Да, — снова кивнула Ленобия. — У них были разорваны горла — не перерезаны и не прокушены. После этого несчастных бросили истекать кровью, которой, вероятно, питались нападавшие.
— Они не питаются, — поправила ее Стиви Рей. — Они так играют. Им нравится терзать и запугивать людей, это для них особый кайф.
— Играли? — грозно переспросила Ленобия. — И ты так спокойно говоришь об этом? Это гнусное осквернение пути Никс! Мы можем брать кровь у людей только по взаимному согласию, получая взаимное удовольствие! Вот почему Богиня даровала нам возможность разделять с людьми эти восхитительные ощущения.
— А вы еще не рассказали Высшему совету об этих красных недолетках? — поспешно спросила Стиви Рей.
— Я не стала этого делать, не посоветовавшись с тобой. Ты их Верховная жрица. Но ты должна понимать, что сейчас речь идет не о твоей власти, Стиви Рей, а о том, что действия этих недолеток вышли за пределы, позволяющие всем нам закрывать на это глаза.
— Я понимаю... Но мне все-таки хотелось бы самой разобраться с этим.
— Но на этот раз не в одиночку, — отрезала Ленобия.
— Вы правы. То, что они сделали сегодня, доказывает, насколько они опасны.
— Хочешь, чтобы я попросила Дракона сопровождать тебя?
— Нет. Я пойду не одна, но хочу предъявить им ультиматум — измениться или проваливать. Боюсь, что если я приведу с собой посторонних, то не сумею уговорить их завязать с Тьмой и пойти со мной.
Внезапно до Стиви Рей дошел смысл только что сказанных слов, и она даже остановилась, словно налетела на невидимую стену.
— Ой, божечки, ну конечно! Надо было мне сразу догадаться, до встречи с быками, а до меня только теперь дошло! Ой, Ленобия, я поняла, что происходило с нами, когда мы умирали, а потом снова оживали и становились немертвыми. Знаете, почему мы были тогда злыми, кровожадными и все такое? Мы были частью Тьмы! Значит, это все не что-то новое, Ленобия! Наверное, с нами происходило что-то древнее, типа как эта воинская и бычья религия. И за всем этим стояла Неферет, — Стиви Рей посмотрела в глаза преподавательницы верховой езды, заметив в них отражение собственного страха. — Она заключила союз с Тьмой. Теперь у меня нет в этом сомнений.
— Боюсь, в этом уже давно нет сомнений, — сухо ответила Ленобия.
— Умереть не встать! Но как Неферет могла пронюхать про все эти темные дела? Ведь вампиры уже много столетий поклоняются Никс!
— К сожалению, божество не может исчезнуть только потому, что люди перестали ему поклоняться. Силы добра и зла кружат в вечном танце, не завися от непостоянства смертных.
— Но ведь Богиня — это Никс!
— Никс — наша богиня. Ты же не думаешь, что в таком сложном мире, как наш, может существовать только одно божество?
— Ох, божечки мои! — вздохнула Стиви Рей. — Вот когда вы все так раскладываете по полочкам, я полностью согласна, но все равно у меня остается какой-то неприятный осадок. Понимаете, мне бы хотелось, чтобы зло можно было выбрать всего один раз.
— Но тогда и добро можно будет выбрать лишь однажды, а ошибившись — потерять навсегда. Помни, что силы Света и Тьмы должны находиться в постоянном равновесии, — ответила Ленобия. Некоторое время они шли молча, а потом преподавательница сказала: — Ты возьмешь с собой красных недолеток, чтобы выступить
— Да.
— Когда?
— Чем раньше, тем лучше.
— До рассвета осталось не больше трех часов, — напомнила Ленобия.
— Да нам много времени и не нужно. Я задам им всего один простой вопрос: да или нет.
— А если они ответят — нет?
— Если они ответят нет, я сделаю так, что они больше никогда не смогут использовать туннели в качестве своей уютной берлоги. Думаю, самостоятельная жизнь и одиночество пойдут им всем на пользу. Я не верю, что они все окончательно плохие, — Стиви Рей поколебалась немного, а потом добавила: — Я не хочу убивать их, Ленобия. Мне кажется, что если я это сделаю, то уступлю злу. А я не желаю, чтобы Тьма вновь прикоснулась ко мне — никогда и ни за что! — с жаром выкрикнула она, и вдруг перед глазами ее промелькнуло воспоминание о Рефаиме — сильном, здоровом, полностью исцеленном, с широко расправленными крыльями.
— Я понимаю, — кивнула Ленобия. — Я не согласна с тобой, но понимаю. Твой план имеет свои достоинства. Если ты вышвырнешь этих недолеток из их укрытия и заставишь рассеяться, то оставшимся придется думать о выживании, и у них уже не будет ни сил, ни времени на «игры» с людьми.
— Вот именно. А сейчас давайте разделимся и сообщим красным недолеткам, что я хочу встретиться с ними на парковке возле «хаммера». Я возьму на себя общежитие.
— А я схожу в крытый манеж и столовую. Кажется, по дороге сюда я видела, как Крамиша направлялась именно туда. С ней-то я и побеседую в первую очередь. Она всегда знает, где искать остальных.
Стиви Рей кивнула, и Ленобия торопливо зашагала в сторону корпуса.
Оставшись одна, Стиви Рей побрела в общежитие, решив по дороге хорошенько подумать о том, что же она скажет этой тупоголовой Николь и ее шайке недолеток-убийц. Но все мысли ее были заняты Рефаимом.
Уйти от него сегодня было самым трудным испытанием за всю ее жизнь. Почему же она это сделала?
— Потому что он уже выздоровел, — вслух ответила она себе, но тут же сжала губы и испуганно огляделась по сторонам. К счастью, поблизости никого не было. И все-таки Стиви Рей заставила себя прикусить язык и размышлять молча.
Допустим, Рефаим выздоровел и все такое. Ну и что? Неужели она думала, что он навечно останется калекой?
Нет! Она не хотела, чтобы он был болен и искалечен! Значит, ее расстроило не то, что Рефаим выздоровел. Просто его исцелила Тьма, это она сделала его таким...
Стиви Рей мгновенно оборвала эту мысль. Она не хотела думать об этом, не хотела признавать, даже наедине с собой, каким показался ей Рефаим в эту ночь, когда он стоял под деревом, залитый лунным светом — такой могучий, такой прекрасный...
Она нервно принялась крутить в пальцах свой белокурый локон. Вообще-то, они запечатлены. Наверное, он и должен казаться ей настоящим ковбоем!
Тогда почему она не испытывала ничего подобного к Афродите?
— Потому что я не лесбиянка! — процедила Стиви Рей и испуганно прикусила губу, осознав, что означает эта непрошенная мысль.
Рефаим ей нравился. Он был сильным и прекрасным, и на какой-то миг Стиви Рей увидела в его звероподобном облике настоящую красоту. Он не был чудовищем. Он был великолепен — и он принадлежал ей.